– Я, конечно, не эксперт в каннибализме, но, по-моему, ещё немного, и кто-то подавится.
Она сказала это довольно обыденным тоном, и я сделала то, что она спрогнозировала – поперхнулась водой, глоток которой успела сделать, чтобы слегка остыть. Мы переглянулись, и нас обеих разобрал такой смех, что теперь настал черёд Инги краснеть: она произвела явно не тот эффект, которого добивалась.
– У тебя с нашей последней встречи манер так и не прибавилось, – проворчала Барби, сопровождая своего ненаглядного к другому концу стола – подальше от нас.
– Уж кто бы говорил, – отзеркалила Сашка. – Ты напоминаешь мне невоспитанную кошку, которая ссыт в каждый угол, чтобы пометить свою территорию.
Рот Инги распахнулся в немом изумлении – кажется, даже она не ожидала такого выпада со стороны будущей золовки. Лицо Стаса помрачнело, но он, похоже, на другие эмоции и не был способен, так что я не особенно расстроилась.
– Сейчас же извинись.
На угрозу, что промелькнула в голосе брата, Саша и бровью не повела.
– За что? За правду? Если ты настолько ослеп, что не видишь её двуличия, то у меня пока что со зрением всё в порядке. А если ты хочешь, чтобы я перед ней извинилась, пусть сперва она извинится перед Алиной.
Я перевела на неё удивлённый взгляд, когда услышала своё имя, а барин непонимающе склонил голову.
– Ладно, забудем об этом, – сделала над собой усилие Инга и улыбнулась. – Мы ведь собрались не для того, чтобы ссориться.
Саша презрительно усмехнулась, будто знала, что она ответит что-то похожее, и отвернулась.
– Бога ради, мы можем хотя бы один вечер обойтись без скандалов? – раздался за спиной голос Валентины Игнатьевны. – Я слишком стара, чтобы слушать их каждый день.
– Как скажете, – просияла Барби в ответ.
Её саму от этой фразы-то ещё не тошнит?
Ужин прошёл почти в полном молчании, только барин иногда задавал Саше вопросы о её жизни в Англии, словно забыв о том, что ещё несколько минут назад почти испепелял сестру взглядом. И я начала замечать странные вещи: по мере их общения его лицо светлело, и я впервые увидела на нём улыбку, яркую, почти мальчишескую, когда Сашка начала рассказывать смешные случаи из своей практики. В моей голове будто щёлкнули выключателем и зажгли лампочку, потому что передо мной сидел другой человек – незнакомый, но такой... притягательный, что ли, что я сама не заметила, как подалась чуть вперёд через стол, чтобы быть чуть ближе.
Из мечтаний меня вытянули изящные пальцы с кроваво-красным маникюром, который мой мозг воспринял как сигнал тревоги, и я отпрянула обратно на спинку стула. Инга обхватила локоть Стаса руками и прижалась грудью к его плечу, которая, кстати говоря, слишком уж была выставлена напоказ. Он перевёл взгляд на свою невестушку и будто вспомнил, где находится, потому что на его лицо вернулось нечитаемое выражение.
Интересно, если его оградить от её общества на недельку-другую, он станет нормальным?
После Валентина Игнатьевна начала расспрашивать его о том, где он планирует жить после свадьбы с Ингой – в своей городской квартире, или собирается купить новое жильё. Барин объяснил, что их обоих пока что всё устраивает, и они не видят смысла что-то менять.
– Тогда, бабушка, я предлагаю переехать нам втроём, – встряла Сашка.
Её тон звучал довольно спокойно, но по глазам можно было догадаться, что она собирается снова что-то отчебучить.
