– И что, я смогу делать, что захочу? Покупать любые наряды и драгоценности?
– О, – голос Верины вновь стал сладким, словно мёд, – конечно ты сможешь делать всё, что захочешь. У тебя будут балы, кавалеры, а я, так уж и быть, буду писать за тебя законы. Хоть это и тяжело, править, но, я так хочу, чтобы ты повеселилась, поэтому возьму весь этот тяжкий труд на свои плечи.
– Спасибо, мамочка! – Ака поцеловала руку матери, – тогда я очень-очень хочу выйти замуж!
– Ступай в свою комнату, модистка сейчас подойдет, – почетная поцеловала дочь в лоб и выпроводила из комнаты.
– Лихо, – Грегори, смеясь, отложил пригласительный билет, – это твой личный рекорд, так быстро поменять мнение дочери на противоположное.
– Я еще и не то могу!
– Знаю, потому и не вмешиваюсь в твои дела. Голова у тебя светлая, ведь за последние десять лет, только благодаря тебе и твоей хитрости мы стали самой влиятельной семьей в нашем городе.
– А я хочу большего, – Верина подошла к окну, – хочу быть самой властной женщиной в нашей стране. Хочу, чтобы на моей голове блистала корона.
– Будет ли место в твоем сердце и для меня, когда ты станешь править этой страной, – осторожно поинтересовался Грегори.
– Разумеется, – ответила она, не глядя на мужа и вышла из комнаты.
Оставив мужа наедине со своими мыслями, Верина прошла в комнату дочери. Та уже стояла на специальном постаменте, а модистка снимала мерки.
– Думаю, платье будет цвета легкого бежевого оттенка, а корсет – кремового, – Почетная листала журнал с образцами ткани. – и вы, надеюсь, понимаете, что сроки пожимают?
– Конечно, – модистка покорно кивнула, – я попрошу сестру помочь сши…
– Вообще не интересует, кто там у вас будет помогать или вы сами всё сделаете, – прервала ее Верина, – мне важен результат. Я плачу деньги за это и доплачиваю за скорость.
– Когда я стану королевой, у меня будет столько модисток и швей, что я смогу менять платье по пять раз на дню и все они будут новые, – мечтательно произнесла Ака.
Почетная, ничего не ответив, углубилась в свои мысли, продолжая листать журнал с тканями.
Деревня Гиллибон
Солнце стояло в зените, щедро согревая землю своими лучами. Слабый ветерок едва колыхал высокую траву на лугу, а птицы заливисто распевали на всю округу.
Лея, достав из корзинки фрукты, бутыль с молоком и батон, поделилась обедом с друзьями.
– Чем вечером займемся? – Орзон с удовольствием отпил молока из горлышка, вытерев рот рукавом рубахи.
– Ну так по крышам побегаем, – предложил Бран,– к вечеру черепица нагреется, можно будет потом полежать, на звезды посмотреть.
– Не могу, – Лея вздохнула, – я Агате обещала дрова в сарай перетащить. Да и по крышам бегать не хочу, в прошлый раз мне так влетело, неделю сидеть не могла.
– Скучно, – Бран зевнул, – вот так жизнь пролетит, а мы и не заметим.
– Чего это тебя на философию потянуло? – Лея бросила остатки батона в сторону стайки воробьев.
– А потому что нет в нашей жизни приключений, – Бран сорвал полевой цветок и стал отрывать ему лепестки,– всё размерено и однообразно.
– Вот и очень хорошо, что всё так спокойно, – Орзон заерзал на кочке,– живи да радуйся, чего еще надо?
– Тебе меня не понять, – отмахнулся Бран от приятеля и, закинув руки за голову, щурясь на солнце, принялся насвистывать какую-то мелодию.
Спустя пару часов, друзья решили вернуться в деревню, сделав небольшой крюк через лес, чтобы насобирать хворост. Первой шла Лея, время от времени резко наклоняясь, чтобы поймать юркую ящерицу, следом шел Бран, закатав штаны до колен, а замыкал шествие Орзон, остервенело размахивая палкой, словно фехтуя с воображаемым противником. В лесу друзья стали собирать хворост, подшучивая друг над другом, не замечая, что за ними уже довольно давно наблюдают несколько бородатых мужчин.
