СИНДРОМ ПОХВАЛЕННЫХ КОЛГОТОК
Я замёрзла. У меня, как у героя Мягкова из «Иронии судьбы», ботиночки на тонкой подошве. Я сильно хотела в туалет, под плед и горячего чаю с карельским бальзамом. Именно в таком порядке.
Но я не могла вот так – взять и уйти. Бросить её посреди улицы. Она за меня держалась, как утопающий за соломинку.
В прямом смысле.
Вцепилась в мой рукав в начале разговора, чтобы привлечь внимание, да так его и не отпустила. Как сейчас вижу – маленькая цепкая рука в белой шерстяной варежке. Между зачёсом и началом рукава видавшей виды шубки – покрасневшая полоска голой руки. Я хорошо рассмотрела детали, потому что в глаза смотреть не могла..
Помните – настоящие шерстяные варежки, если их бросить сушиться на горячую батарею, превращаются в узкие «валенки»? Вот такой, скукоженной и вылинявшей, выглядела Ирина, моя старая знакомая.
Оказывается, на днях она осталась одна. Ну, как одна… С дочкой Маришкой. А муж – обожаемый Павлушка – ушёл жить к другой женщине.
Особенная манера разговора – сплошь и рядом слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами – это единственное, что бесило меня в ней. Она и себя называла не иначе как Иришкой.
А так была Ирина доброй, работящей и вроде неглупой женщиной.
Я постаралась спрятать в недра обмотанного вокруг шеи снуда лицо, оставив на виду только глаза, и стала тихонько обдувать горячим воздухом замёрзший кончик носа. Не забывала при этом кивать, мол, слушаю и понимаю, ага-ага-ага…
– Павлушка, он же у меня болезненный, гастрит у него. Я ему всё свеженькое: яички домашние, молочко, творожок, сметанку – всё деревенское, картошечку только с рынка, мяско -только курочку, чтоб ни жиринки. Как придёт, всё горяченькое. Утром чаёк целебный в термосе настою, к вечеру – кефирчик приготовлю. А она? Разве будет она, как я…
Тут меня понесло.
– Ирин! Ты сейчас про кого?
– Как про кого? Про Павлушку.
– Так он же не сын твой?!
– Какой сын? Муж он мой. Быыыывший…
И – смотрю, у собеседницы моей губа задрожала мелко-мелко, как у кролика, который к морковке подбирается. Были у деда моего такие в детстве, насмотрелась.
– А ты не думала, что ты его своей опекой так задолбала, что он спал и видел, как от тебя сбежать?
– Ну кто ж от хорошего-то бегает? Это сглазили нас. Сама виновата. Не стоило на каждом углу говорить, какой у меня Павлушка золотой, как у нас всё хорошо! Это как с колготками… Я вот как… не скажу, а подумаю, мол, колготки хорошие попались: давно ношу, а ни одной затяжки нет – так сразу или порву, или петля побежит. Так и тут.
Перед новым годом гуляли в кафе, типа корпоративчика, праздник часика на три, я потом к Маришке, домой скорей. А он у себя там, праздновал, в своей шарашкиной конторе. Я-то на новой работе – от коллектива оторваться не могу. В один день получилось, гуляли. Ну, я про Павлушку-то девулькам своим и рассказала. И как зарплату всю отдаёт, и с работы сразу домой, и как тихо-мирно перед телеком мы с ним кино вместе глядим. Всё. Сглазила. Как в соль села. Не зря говорят – чем похвалишься – без того и останешься!
