Запас прочности - страница 23

– Товарищ старшина, недостача! Масла не хватает!

Достал-таки этим начальника. Пошел тот просить Димке замену. Не справляется, мол, молодой. А кончилось тем, что завскладом перевели на другую должность, кстати, с повышениием, а Димку на его место назначили. Какое-то время он переживал: получилось все равно, что вроде он своего начальника подсидел, с хлебного места убрал. Ходил хмурый, злился на самого себя. Больше месяца успокоиться не мог, пока Саленко сам его не вызвал и мозги ему не прочистил. Оказывается, он давно догадывался о том, что подворовывает завскладом, только схватить за руку не мог да и заменить воришку некем было. Тут Поляков и подвернулся. Саленко вздохнул. На нового завскладом нарадоваться не мог. И переживания молодого бойца правильно понял. Зашел однажды на склад, усадил Димку напротив и без предисловий начал:

– Переживаешь? А напрасно. Не кори себя, что вроде сдал начальника. И без тебя я с ним разобраться должен был. Давно догадывался, чье рыльце в пушку, только руки не доходили. Да и защитничков он имел заинтересованных. А тут ты появился. С жалобами по начальству не бегал. Не стучал. Все было чин чинарем. Ты ж появился как бельмо на глазу. Вот он и решил от тебя избавиться. Но я не дал. А он отделался легким испугом, его же не уволили, а на другую должность, даже с повышением, назначили. Выслужился. А я рад, что от него избавился. Так что служи спокойно. Хорошо ты начал, но, – он погрозил ему пальцем, – не расслабляйся. Хлебное у тебя место, много искусителей пробовать на зубок будут. Ох много… – Покачал головой. – Так что держись. Хорошо начать – это полдела. А дело – хорошо закончить.

И Димка держался. Через год уже старшиной был. Служба потекла спокойно и размеренно. Конечно, в армии совсем спокойно и размеренно не бывает, на то она и армия. Но Поляков был, как говорится, человеком на своем месте. К концу срока службы Саленко начал исподволь подбивать его остаться на сверхсрочную или поступить в военное училище, очень уж симпатичен был ему этот парень. Но Дмитрий стоял на своем: честно дослужить – и домой! К семье и на завод. В отпуск один раз съездил. Но что отпуск? Десять дней пролетели как во сне.

Скучали оба: и Лиза, и Димка. Потом уговорил-таки он жену в последнее лето службы к нему в Москву приехать.

И повидаться, и подкупить кое-чего для детей. Вот тут их и застала война.

* * *

Немцы вошли в город через час после возвращения Юрочки.Cначала слышен был отдаленный гул. Он катился откуда-то через дома, сады и улицы и заполнял собой все городское пространство, до последнего закоулочка. И это наводило страх на людей. Непонятно было, что это за шум. И этот шум, этот гул не прекращался. Он равномерно расползался по всему городку, и казалось, ни конца, ни края ему не будет. На всякий случай Калугины сидели взаперти и гадали: где это что гудит и когда закончится. Сидели, пока Мотька не прибежал, его же в доме никакой привязью не удержишь, и не сообщил:

– Там, по проспекту фашистские танки идут. Во, силища! Два часа идут, и конца не видно!

Стало понятно, что за гул стоит по городу. За танками пошли грузовики с пушками на прицепе, с солдатами в квадратных касках, а там и пешие потянулись. Так и шли без остановки почти до утра. А потом все стихло. Город как будто вымер. Жители сидели по домам и гадали: что же будет? Тишина закончилась часам к двенадцати. Потом снова появились и грузовики, и легковые машины, и полевые кухни, и пехота. Эти не спешили. По-хозяйски обустраивались на новом месте. Заняли лучшие здания, выставили охрану у металлургического завода, водокачки, на железнодорожной станции. В родной Лизиной школе разместилась военная комендатура. Там у входа немцы вывесили свой флаг, на крыльце стоял часовой. Обо всем этом притихшим Калугиным рассказывал Мотька, неустанно мотавшийся по городу.