– Мне кажется, я оставляю здесь половину своего жалования, – сказал я шутливо, когда нам принесли ужин.
– Считай это вложением в свое будущее! – Пару недель назад мы перешли на «ты». – Я рассказала о тебе одному знакомому. Он может взять тебя на более престижную службу. Стоит только ему понравиться. В конце месяца он придет меня послушать, будь тут.
– Всенепременно.
Она поджала губы, как делала всегда в минуты довольства.
– Я нашел неплохую комнату. – Это был настоящий повод для гордости. – Когда я ее сниму, можем заняться твоим портретом.
Было странно, что мы так открыто общаемся спустя какие-то два месяца знакомства. Мы не появлялись вместе нигде, кроме «Глории», да и она садилась не только за мой стол после выступлений. Я не мог претендовать на исключительность. Скорее, я был одним из немногих приятелей, с которыми она болтает ни о чем по вечерам, чтобы развеять скуку. Меня это и злило, и устраивало. Большие надежды я возлагал на нашу совместную работу – так мы хотя бы выйдем за пределы этого шикарного ресторана.
– Сначала сними, а потом и поговорим.
– Ты передумала?
– Нет.
– Я тебе надоел со своими проблемами. – Мне хотелось сменить тему. – Мы постоянно говорим обо мне, может, стоить обсудить твои проблемы? – Я улыбнулся с готовностью слушать хоть всю ночь.
– Мне нечего рассказывать. – Она посмотрела мне прямо в глаза, и взгляд ее сквозил дерзостью и откровенностью: «смотри, мне нечего скрывать». – У меня нет проблем.
– Тогда расскажи о своей жизни. Давно ты здесь работаешь? Откуда ты родом?
Она рассмеялась своим звонким смехом, и перья на ее шляпке заплясали от волны воздуха.
– Ну, я обычно не рассказываю о себе. Так проще.
– Кому?
– Всем. Да и ничего интересного в моей жизни не было и нет.
– Сомневаюсь. У каждого есть история.
– Может, у меня еще все впереди?
– Все может быть, – я поник.
– Не ищи ответов в других людях, Питер. Все нужные ответы – в тебе.
– Слушай, брось ты эту идиотскую философию! – Я сопроводил эту реплику ударом ладонью о стол, Рене вздрогнула и тяжело задышала. – Прости… – я потер глаза пальцами. – Я просто… просто хочу узнать о тебе. Может, слишком рано, но все же… Мы общаемся довольно часто, ты знаешь о моих проблемах, а я о тебе – ровным счетом ничего. Не кажется ли тебе, что это слегка нечестно? – я попытался смягчить тон и даже улыбнулся уголками губ.
– Я ничего тебе не обещала, – отрезала она. – И, как я уже сказала, я не говорю о себе. Мне гораздо интересней слушать. Вот такая я.
– Ты лукавишь.
– А ты начинаешь меня раздражать. Я думала, мы чудесно проводим время.
– Может, мне этого мало?
– Тебе всегда всего мало, Питер.
Она встала, я не смотрел на нее, настолько был зол.
– Теперь ты пойдешь давать советы мистеру Дрюмеру? – огрызнулся я.
– Я и не предполагала, что ты такой ребенок.
Аромат вишни забрался в моих ноздри, разливая по телу сладость, что растворила гнев. Но было поздно – я сорвался, как последний недоумок. Рене снова оказалась права. Она ничего не обещала, она выслушивала меня и ничего не требовала взамен, а я решил показать свой характер, решил открыть то, что было под замком. Уверен, она открылась бы, как только посчитала бы это нужным. Но что теперь говорить? Я допил свой джин и поплелся в дом Милли. В «Глории» я не появлялся больше месяца.
