Две фигуры в капюшонах стояли возле алтаря и, мерно покачиваясь, что-то пели. Они одновременно обернулись к нам, и я приготовился выслушать, какие мы безбожники и наглецы, раз посмели сунуться без разрешения настоятеля и вдобавок сломали замки. Даже приготовился к ответной речи, с коммуникабельностью у меня никогда проблем не было.
Только вымолвить я не смог ни слова, когда не увидел лиц под капюшонами. Просто чернота. Злая, вытягивающая жизнь на расстоянии, чернота. Мы были от них в нескольких метрах, когда они медленно потянулись к нам. Подсознанием я понимал, что если они нас коснутся, это конец, но был в оцепенении, не в силах сдвинуться с места. Вернула меня в нормальное состояние Таня, дернув изо всех сил за руку и втащив в то ответвление, из которого мы вышли.
Я бежал за её мелькающей в проёмах красной курткой. Мне чудились глядящие из каждого отверстия злобные взоры. Похоже, наше вторжение не было первым, в углу одного из коридоров моё зрение зафиксировало высохший труп человека. Ещё больше разогрело панику во мне, что он начал шевелиться.
Вот она, наконец, долгожданная железная дверь, за которой жизнь. Изрядно взмокшие, с выскакивающими из грудной клетки сердцами мы буквально вылетели за неё и заперли за собой.
И наткнулись на толпу монахов, молча смотрящих на нас с осуждением. Один из них, широкоплечий, на голову выше меня, держал наготове метровый крест с заостренным концом внизу. По внимательным взглядам через наши головы мы поняли, что они знают о том, что живет за дверью.
Главный из них показал жестом следовать за ним, и нам ничего не оставалось, как подчиниться. Остальные монахи принялись забивать поверх двери железные скобы, глубоко вонзавшиеся в меловую породу. Мы слышали этот стук, пока не вышли за дверь, окончательно выводящую из пещеры.
– Отец Михаил, – представился наш сопровождающий спокойным умиротворяющим голосом. – У вас, видимо, много вопросов. Пойдёмте, я отвезу вас к вашей машине.
Мы уселись в уазик отца Михаила на задние сиденья и придвинулись поближе друг к другу. Татьяна вся дрожала от ночной прохлады и пережитого.
– Разумеется, то, что вы увидели, не для огласки, да и вам всё равно никто не поверит. Вам очень повезло. Очень. Могли умереть и телом, и душой.
Если даёте обещание не разглашать сведения и больше не нарушать границ монастыря, я удовлетворю ваше любопытство, – пока отец Михаил всё это говорил, мы доехали к моей машине.
– Да, мы знали, что вы собираетесь совершить, – пояснил, глядя на мой недоумевающий взгляд, монах. – Только думали, что вы попозже пойдёте, и мы увидим вас на дороге. Но вы оказались умнее чешского журналиста.
Теперь было понятно, чъё тело я видел в пещере. Память выдала мне валяющуюся рядом с телом небольшую видеокамеру.
– Мы даём согласие не разглашать сведения в официальных источниках, – заявил я, моя спутница согласно кивнула.
– Хорошо, только диктофон выключите, пожалуйста, дети мои, – отец Михаил, не оборачиваясь, начал рассказывать после того, как Татьяна положила рядом с ним на сиденье выключенный диктофон.
– Первые монахи пришли сюда очень давно, ещё не писались летописи на Руси. Пришли по просьбе князя Андрея, выстроившего крепость на холме, по просьбе местных селян. Князь думал, что крестьяне боятся кочевников. Но зло в деревни приходило не из Степи. Оно выползало из глубины холмов. Эта земля очень древняя, тьма спит, пока её не трогаешь. Но по приказу князя срыли верх с большого холма и с двух соседних. Многие воины, строившие укрепления, пропали во время строительства. Сталь была бессильна против диавола, жившего в земле. Тогда князь позвал святых монахов, поселившихся рядом со злом и запечатавших его.
