– Кто эти люди, которых мы видели возле алтаря? – не утерпел я и задал вопрос вздрогнувшему от моего голоса Михаилу.
– Я только могу сказать, что они темные души. Самые сильные из темных, с остальными за века справились, – в зеркале заднего вида было видно, как сверкнули глаза монаха. – Многие жизнь отдали, чтобы освободить нашу землю от зла. Пещеры монастыря были разделены на две части, светлую и темную. Огоньки над кладбищем ночью – это души продолжающие борьбу на земле. Вход в темную часть был запечатан и завален, монастырь в прошлом веке упразднили, но кто-то власть имущий раскопал вход и укрепил его. Вы видели плиты и перекрытия, поддерживающие стены входа. Тогда мы были вынуждены снова прийти сюда и заселить монастырь, несмотря на бюрократические баррикады.
Со всей страны едут молящиеся в монастырь и дают нам силу духа, светлой его части. Но изредка приезжают такие как вы…
– Спасибо, отец Михаил, – сказал я, уже ничему не удивляясь после пережитого.
– Будьте здравы! – перекрестил нас монах, когда мы усаживались в свою машину.
Татьяна молчала половину дороги, потом попросила остановить машину. Она долго смотрела мне в глаза, потом страстно поцеловала в губы и прошептала, что хочет попасть со мной в целую вереницу приключений.
– Поедем на следующей неделе посетить один замечательный замок, – хитро прищурилась она.
– Сумасшедшая моя! С тобой хоть на край света! – ответил я ей, предвкушая новые приключения…
Почему-то в нашей жизни ничто и никогда не происходит так, как запланируешь. Наша поездка с Татьяной в раменский замок, тщательно планируемая нами и такая желанная, внезапно была отложена по независящим от нас причинам. Я получил от неё электронное письмо, в котором она сообщала, что записями её миниатюрной инфракрасной камеры и высокочувствительных диктофонов заинтересовались два неких исследовательских учреждения. Они выплатили ей приличную сумму, и она переслала мне часть денег, так как я был идейным вдохновителем и «весьма приятным напарником». Татьяна пообещала мне приехать к Новому Году и вместе отпраздновать его.
Надо сказать, я был очень расстроен тем, что не увижу её почти три недели. Я не мог забыть нашего приключения в пещерном монастыре и жил только предстоящей встречей с ней. Тот поцелуй в машине был единственным проявлением чувств с её стороны. Чем больше времени проходило со времени отъезда Татьяны в Штаты, тем больше я опасался, что какой-нибудь искатель приключений с превосходящими меня личными данными завоюет её расположение.
Судя по ее письму, наша встреча вообще могла быть отложена на неопределенное время. Да она и не давала мне никаких обещаний, но у меня сердце замирало, когда я вспоминал, как мне было хорошо с ней рядом. Мой чёрный пушистый питомец тоже частенько вопросительно мяукал, заглядывая мне в лицо своими бездонными зеленоватыми кошачьими глазами. Мне показалось, что и он опечален отсутствием нашей очаровательной гостьи.
Положение в какой-то мере спас мой друг Денис, работающий системным администратором в местном филиале столичного торгового дома.
Он позвонил и предложил прокатиться с ним за запчастями для его любимой «авдотьи» – так он называл свою «ауди 80», практически нашу с ним ровесницу. Порой мне казалось, что с машинами у него отношения складываются гораздо лучше, чем с девушками. Он мог сутками ковыряться в каком-нибудь агрегате «авдотьи», мучаясь с инструкциями на иностранном языке, или ехать за тридевять земель за недостающей деталью. Для меня такая возня с машиной была непонятной, я доверял автосервису и знакомому механику, хотя мог и сам справиться с некоторыми проблемами с машиной, но был слишком для этого ленив.
