Интересно, теперь, после премьеры фильма «Исход. Цари и боги», издадут ли моментально огромным тиражом, как оно водится, Библию по фильму, на мягкой бумаге, с ярким кадром из фильма на обложке?…
Колядки, поются бодро и радостно:
«Все мы согрешили Спас, перед тобой! Все мы, люди, грешны – Ты один святой!…»
С одной стороны – всё понятно.
А с другой стороны – так и видится весело-мрачная противопоставленность масс, единых в согрешении – Христу, который ДАЛЕКО, потому что «святой»…
Весёлое зверство масс времён революции, многократно зафиксированное (в книге «Отец Арсений»: надзиратель, проходя по бараку и будучи в весело-приподнятом настроении, ударил о. Арсения со словами: «Шаманишь, поп!…»).
Выйдя на балкон, глядя в густой снегопад, в небо, «им чреватое всегда», вслушиваясь в тишину и оттеняющие её голоса окрестных галок (их так много в Посаде, монастырском городе), думаю, как гоголевский Петрусь: что-то очень важное я забыл, что-то надо, непременно надо вспомнить…
Возвращаясь же к ноутбуку, думаю всё то же, обыденное: нощное скачивание массами фильма «Левиафан» как инициация; всматриваюсь в вовлечённых в неё со смешанным чувством, как Миклухо-Маклай в татуировки приближающихся дикарей; вторя бессмертной фразочке про Пастернака: «я «Левиафана» смотрел, но я не скажу…», и всё тому подобное.
Два мира, разделённые балконной дверью.
Модного ныне средь московской интеллигенции «Щегла» Донны Тарт я не читал… не хватает времени.
Не хватает его даже для того, чтобы в 11-й раз (я веду счёт) перечитать «Волхва» Фаулза, чего очень бы хотел.
Или в 5-й раз – «Рукопись, найденную в Сарагосе».
Роман, совершенно правильно не законченный: принадлежность к Гомелесам – знак чего? тайная звезда в лабиринте; сам лабиринт?… сам паук, ткань паутины, или её центр, в который всё медленно вращаясь льётся как в мальстрём, в пустоте которого – окно в смысл и свободу?… понять это – понять главное: кто я; посыл не рациональный, но страстный, слёзный, кровяной, мистически-неотложный, почти как в набоковском сне:
«Читай! – кричит мне кровь моя! Р..О..С… – нет, я слов не различаю».
О кончине автора «Рукописи» сообщает нам Википедия:
«…Покончил жизнь самоубийством, основной причиной чего явились сильнейшие, изнуряющие головные боли, которыми Ян Потоцкий страдал на протяжении многих лет. 20 ноября 1815 года, находясь в своём имении, он призвал своего капеллана и велел ему благословить серебряный шарик, предварительно снятый с крышки сахарницы, после чего, удалившись в кабинет своей библиотеки, он вложил шарик в ствол пистолета и выстрелил себе в висок.
Есть и другая версия самоубийства: 20 ноября 1815 года в Уладовке, что около Винницы, он выстрелил себе в рот серебряной пулей, которую вытачивал год за годом из отломанной от сахарницы ручки. Это произошло после Венского конгресса, окончательно закрепившего Польшу за Россией».
Христианство в современной России: между скиллой и харибдой, между «атеизмом» и «православием»…
Фильм «Левиафан»
И жизнь была безвидна и пуста, И тьма над бездною. Но Что-То там носилось над водою.
Всем нам, дорогие православные братья и сёстры, знакомо – из всяких книжек, из проповедей батюшек и проч. – выражение-повеление: «сохранить чистоту своих крещальных риз».
Оно так.
Только я, например, даже не думал, а сегодня задумался: ризы-то эти – одежда не столько праздничная, сколько рабочая.
