— Я дома, — крикнула я в пустоту, войдя домой.
Квартира молчала, только слышалось, как где-то в ее недрах шарила в помойном ведре вездесущая Падла.
— Почему так тихо? — спросила я у выглянувшей из двери своей комнаты дочки.
— Мышь ловим, — шепнула красотка, бодро хрустя козинаком, и закатила глаза.
— Отдай, всю приманку сожрала, — выхватил у нее из рук лакомство любящий братишка, появившийся в прихожей.
— Какую мышь? — икнула я и зашарила глазами в поисках табуретки, на которую собралась заскочить с места с дикими криками.
— Серую и толстожопую, — хмыкнула Таська и развела в сторону руки, показывая габариты филейной части серой прохвостки.
По всему выходило, что у нас в малогабаритной квартире поселился монстр.
— Мать, давай червонец, — голосом Василия Алибабаевича хмыкнул Димка. — Липкую мышеловку буду покупать, а то эта тварь из обыкновенной вафлю сперла и не попалась.
Вздохнув, я достала червонец, отодвинув покупку желанной сумки на неопределенный срок. Но жить в квартире с толстожопой норушкой, храбрости у меня не хватило. Сынуля выдернул банкноту из моей судорожно сжатой руки, приложив при этом немалые усилия, и, сверкнув спиной, ломанулся в магазин, видимо, боясь, что я его догоню и отберу деньги обратно. Но страх победил жадность, и ребенку все же удалось выскочить за дверь, пока я раздумывала.
Утром сумки в витрине не оказалось.
«Купили», — равнодушно глядя на мою расстроенную физиономию, процедила продавщица. Едва не плача, я поплелась на работу.
— Вот, смотри, — сунула мне руку вчерашняя клиентка, увидев, что я приросла к полу на пороге при виде ее персоны. — Сделай, что-нибудь, дорогая, — зашлась в рыданьях коварная сластолюбица, — плачу любые деньги. Все ногти об этого гада обломала, наизнанку вывернулась, а оооон, ооон…
Представив, как и чем выворачивалась наизнанку клиентка, изменяя мужу, я хрюкнула от восторга и боком двинула к своему рабочему месту.
— Что он?
— Подарок мне приволок, — вновь зашлась изменщица, заламывая руки с обломанными ногтями.
— Ну хорошо же. Подарок не триппер же, — удивилась я, судорожно вспоминая, когда муж мне дарил что-либо.
— Дааа, хорошо, — жалобно заныла красотка. — Другие золото дарят, машины, а этот сумку приволок. Ты представляешь? И ладно бы Луи Вуиттон или еще фирму какую. А то сумка с нарисованным кобелем. И наглости хватило уродцу сказать, что я на эту тварь глупую похожа.
— Там вроде сука нарисована была, — подобралась я, сразу поняв, кому досталась моя мечта.
— Ну, сука, так сука, — легко согласилась дама, — но утверждать, что она на меня похожа — верх наглости.
— Такая же милая, как и ты, — басом, передразнила она своего любовника. — Вот, сука.
Я посмотрела на клиентку и схватилась за пилу. Утверждая, что она похожа на милую собаку, незнакомый мне мужик, конечно, погорячился.
— Короче, сейчас с тобой закончим, и я выкину гадскую торбу в первую попавшуюся помойку.
— Хочешь, я выкину, — пискнула я, крепко держа капризницу за руку.
— Не хочу тебя утруждать, — пригвоздила клиентка, разглядывая отреставрированные ручки, похожие на куриные лапки.
— Помойка за углом, — трепеща, шепнула я в надежде.
Закончив маникюр и получив гонорар, я мелкой перебежкой припустила за клиенткой, как заправский шпион. Мне повезло. Мадам остановилась возле мусорных баков, находящихся в шаговой доступности от салона.
Сморщив нос, она достала вожделенную сумку, со всей дури закинула ее вглубь мусорного бака и, сев в машину, рванула с места, скрипя дорогими шинами.
