– Собираюсь кончать, наконец, курсы…
– Как, а я думал, вы давно уж их кончили! Мне кто-то говорил, что вы теперь в Археографической комиссии121 работаете (sic!).
Все режут меня этими словами о курсах!..
Сейчас поеду к Манштейну. Он звонил мне сегодня, сообщая, что есть работа: проверить и в случае надобности исправить примечания немца к немецкому самоучителю для русских и составить немецко-русский словарь к нему же.
Сколько-то получу за это.
А Тото был у него сегодня и получил работу, о которой мне говорил Манштейн. Рублей на 170 будет пока, а потом, может быть, еще122.
Хоть бы все это устроилось.
Тото весьма одобрил мое сегодняшнее «послание»… Да, теперь я могу умереть спокойно! Мое имя будет жить в биографии Н. А.!!!
1/I. Новый Год. Встретили его втроем: мама, Островская, я. Тото заходил перед вечером, но встречать с нами не мог, т. к. обещал давно художнице Хавкиной123. Уже который год мы не вместе в этот вечер! Но вчера мне нисколько не было больно за его отсутствие, т. к. оно не обнаруживало холодности и отчуждения, как прежде… В этом году Тото опять наш, мой. Встретили 12 часов по-будничному, без подъема. Устала я уж очень.
Не люблю я таких встреч. Уж лучше спать бы себе одной или одной читать того же Лермонтова и Пушкина.
4/I. Какой чудный человек Нестор Александрович, и Боже, Боже, до чего я глупа со своими выходками и желанием кокетничать!! До чего я глупа!.. Он только что уехал от меня.
Ах, вот только Лидия Семеновна вечно мешает, когда он приходит. То ей и холодно у меня, и еще что-нибудь не так, а как Н. А. приходит, так и она непременно. Право, тут не в женском чувстве дело!
23/I. Когда я читала «Макбета»124, меня поразило сходство в некоторых чертах судьбы этого героя и его изображения Шекспиром с судьбой Бориса Годунова и его изображениями в нашей литературе. Макбету предсказывают престол ведьмы, Годунову – волхвы (Ал. Толстой125); Макбет вступает на него через убийство, Годунов – тоже (по преданиям, по крайней мере); у Макбета кровавые галлюцинации, у Бориса тоже (Пушкин: монолог Бориса Годунова); Макбет начинает убивать и преследовать всех, кто ему кажется опасным, Годунов – тоже, разыскивает, ссылает, шпионит; Макбет во всем сомневается, всюду видит измену, Годунов – тоже; и один и другой в казнях и преследованиях стараются заглушить звуки собственной неспокойной совести, и это постоянное подвинчивание себя на новые преследования, это безумное падение по наклонной плоскости самосохранения так сходно в литературном изображении одного и другого. Монолог Макбета во 2 сц. III д.: «Змею мы разрубили, но не совсем…» и пр. звучит так по-борисовски в нашей литературе126! Очевидно, в ней было в этом случае не без сильного влияния Шекспира.
А вот еще интересная подробность. В «Ричарде III» то место, где Букингам с мэром и народом приходят просить Глостера на престол, последний оказывается, по заранее заключенному уговору с Букингамом, находящимся на молитве и духовной беседе с двумя патерами, в сопровождении которых и выходит к народу. Сцена его упрашивания и его отказа, а также духовная обстановка, в которой вся эта церемония происходит, совершенно отвечают исторической обстановке восшествия на престол Годунова, известной нам по летописям и другим документам того времени.
Нет, это ерунда, т. к. «Ричард III» впервые напечатан в 1597 г., а Борис вступил на престол в 1598 г., так что никакого влияния на Шекспира это событие оказать не могло, и о неправильности определения времени написания «Ричарда III» быть не может и речи. А все-таки любопытное совпадение историческое и с Макбетом, и с Глостером!
