–Хороший мальчик.– Прогнусавила старуха, кивнув.– Люблю тролей… Никогда их не поймешь. Такие сильные, такие могучие, такие суровые… Зачем тебе эта девка? Магия? Люблю магию… Старая, тайная… запретная…
Вновь что-то, буркнув громилам, старуха, хихикая попятилась в сторону хижины.
–Пусть мои малыши позаботятся о твоем друге.– Зашептала она цетре на ухо.– Ему не будет очень больно… Нет, они только сломают ему руки и ноги. Так надо… А мы, с тобой, пока поговорим, и ты мне обо всем расскажешь. Знаешь, как давно у меня не было подруг? Очень-очень давно… Хорошо, что ты здесь появилась.
Уперевшись спиной в дверь, старуха остановилась. Развернув девушку на месте заставила смотреть на дикаря. Громилы уже успели спутать Дайнара веревками и повалить его на землю. Затем, один них принес из леса камень… Раздалось два удара и троль зарычал от боли. Дикарь был на грани… Не зная чем помочь, Элина коснулась души охотника своей и… мягким воздействием уняла его боль. Троль не поддался сразу, и нажав чуть сильнее, послушница отправила его в сон.
–Смотри, смотри.– Выла тем временем старуха.– Так. Так ему. Это месть. За двух моих малышей. А еще одного убил тот эльб… убил младшенького – любимого. Потерять троих… Тяжело. И это все ты. Проклятая девка… ты!!!
Схватив Элину за волосы старуха впихнула ее в сруб, и затворив за собой дверь, вновь накинулась на девушку с бранью.
–Ты должна была умереть.– Простонала старуха, царапая шею девушки ножом.– Умереть сразу… Но у меня так давно не было подруг… Нет… Мужчины всегда гибнут в боях – такова их природа. Женщина должна быть хранительницей… очага, она должна ждать и готовить им пищу… Жажду мести утолят троль и эльб, и еще прим. Мои мальчики убьют их этой ночью Я знаю это… А ты будешь жить. В уплату долга. Призвание женщины нести в мир жизнь… Да, ты останешься со мной, и вернешь к жизни моих малышей. Это будет правильно. Так будет лучше.
Поймав Элину за косу, старуха повалила ее на землю. Затем, связала цетре руки сыромятным ремнем.
–Та- то оно лучше....– Пробормотала старуха, сделав из оставшегося конца ремня петлю.– Мне спокойней. Ты молодая, прыткая. За тобой разве уследишь?
Накинув петлю на шею цетры, старуха стянула путы так, что цетра захрипела от боли.
–Ничего-ничего.– Улыбнулась старуха, отступив от девушки на шаг.– Привыкнешь. Раз не посинела, значит все хорошо. Ты только не дергайся…
Отвернувшись от Элины, старуха достала из своих лохмотьев, небольшое, размером с ладонь, зеркальце. Протерев его об ветошь, села у разбитого очага и что-то в полголоса забубнила.
–Ничего старый паскудник.– Услышала Элина, подстраиваясь под петлю.– Далеко ты не уйдешь… Мне не в первой… крошки со стола великого хозяина тягать. Найду тебя… С моей рощи, еще никто, не уходил.
Заглянув старухе за плечо, Элина увидела, как на матовой поверхности зеркала… поплыли серые тени. Приглядевшись внимательнее, девушка поняла, что это освещенные лунным светом деревья, а затем… вдруг, увидела мелькнувшее перед самым носом ведьмы, благородное лицо Борга.
–Ах, вот вы где.– Зашлась в тоненьком мышином смехе старуха.– От меня не спрячешься… Убежать хотели. Что-ж бегите-бегите… прямо ко мне. Все пути перемешаю все дорожки спутаю… в петли да кольца сверну. Нет вам выхода с моей рощи. Все одно ко мне вернетесь… И я уж вас встречу привечу. Да так – как никто никогда не привечал…
