Запоздалое слово – увядшая роза… - страница 8

Порой он звал меня, как "весьма накормленного всяческими знаниями" ученика, решать кроссворд. Наблюдая за тем, как Алиса, о которой я иногда забывал за решением данной головоломки, сидела на скамье, глядя в наш кабинет, учитель физики звал её к нам, несмотря на то, что она не была в его группе учеников. Так мы весело проводили время с этим загадочным и умным мужчиной, слова которого подолгу не вылезали из наших, тогда еще юных, голов.

До сих пор у меня в памяти остался один момент.

– Юрий Константинович! – спросила Алиса, указав ему на руку. – А зачем вам столько наручных часов?

Тогда мы втроем сидели у него в кабинете за большим резным учительским столом, держа в руках карандаши, которыми вписывали ответы, и только он держал в руках блестящую ручку с черной пастой, которой вписывал верный ответ, собранный из наших предположений.

– Часы значит? – почесывая подбородок, физик обдумывал яркий (в его манере) ответ. – Я ведь был инженером на корабле! Приходилось все смотреть по точному времени, а из измерительных средств у меня были только приборы профессиональной направленности. Мне приходилось бегать к единтвенным часам в кабине капитана, которые к тому же приходилось вечно настраивать.

– И вы решили покупать дорогие часы, чтобы, таким образом, сгладить плохие воспоминания? – наивно предположил я.

– Да ты прям психолог, Алекс! – отшутился он, глядя на мой излишне серьезный вид. – Суть моих действий была ни в этом – мне даже нравилось работать с капитанскими часами. Все-таки разнообразия в то время было немного. Просто я жил так, как будто все время гонюсь за призраком. Считал время так, словно оно у меня вот-вот кончиться. Глупо это было. Теперь я смотрю на время, с радостью считаю прожитые мной приключения, будто бы их было сотни, ровно так же, как и моих часов.

– Я всегда думала, что это хвастовство! – сказала Алиса.

– И в этом есть доля правды! – немного стыдливо признался учитель. – Но по большей мере это моя особенность. Такие люди как мы с вами имеют такие причуды.

Тогда я удивился. Каким образом он выделил нашу с Алисой констрастность на фоне других? Но я всегда знал, что он был безукоризненно прав.

Смеющийся от нашей неопытности мучина навсегда остался в моей памяти, в этой общей синергии текущих в теплых лучах солнца от проведенных втроем дней.

Умеренно и, как мне тогда казалось, вязко проходили год за годом. Я так и остался порицаемым всеми ленивым-гением, а Алиса, напротив, засияла лишь ярче – она стала руководителем совета учащихся, в который заставила войти и меня.

Мое призвание нашли в корректировке различных плакатов для тех или иных событий, взбредавших в голову Стохановой. Именно после её избрания наша судьба связалась в однородную нить, не сменившую себя за десять лет. Она – лидер, собирающий людей вокруг себя, но имеющий собственные недостатки, которые должен был подкорректировать я – её неизменный заместитель.

Перемены, проводимые раньше за решением кроссвордов, со временем прекратились. Мне не нравилась такая смена ролей на настоящих ответственных рабочих, но вот еще большее сближение с Алисой заставило меня отбросить скорбные времена.

Тот самый день я помню так, будто бы он был еще вчера:

Зимнее утро, разбудившее мое теплое спящее тело прошмыгнувшим под одеяло холодком и звоном будильника. Именно в этот сезон морозов родительский дом казался мне необычайно родным и безопасным. Вкусный завтрак, который я имел привычку пропускать, из-за чего сейчас, безусловно, себя корю, и материнская забота – приятные мгновения, которые ребенок, чаще всего, не может оценить по достоинтсву.