Запоздавшее - страница 12

*

Мне кажется, я никогда не принимал своего собственного тела: сначала оно мне казалось слишком быстрым, а теперь слишком медленным. По мере старения для меня переселение души в другие тела – это единственный способ выживания. Если честно, сдается мне, что и в детстве я жил не собственным телом, а телами своих кумиров. А теперь, просто они меня все разочаровали, поэтому и душа уже больше не хочет ни в кого переселяться. Она чахнет от тоски по возвышенному. Мы так часто бываем наедине со своим телом, и так редко со своей душой, – и это, на мой взгляд, величайшее горе. Каждый из нас чувствует как дышит его тело, и совсем не знает как дышит его душа, которая то же хочет жить. Мы слышим боль и усталость тела, но не чувствуем плач и рыдания души. Нам кажется, что она где-то там, – за окном, сидит сейчас, свесив ноги, и с тоской в голосе считает монотонно падающие капли дождя. Но она здесь, рядом, смотрит на нас в упор вся в слезах. Так что пока мы не полюбим в себе все невидимое, все видимое не будет иметь для нас никакого значения. Можно будет хоть закидаться самыми дорогими вещами, а молодость души ими не воскресишь. Все оценивают окружающих примитивно: большой он или маленький, красивый или не очень, но никто не говорит что у кого-то большое и доброе сердце, что у него красивая и чистая душа, или высокие намерения. Люди перестали видеть то, что им необходимо, и стали концентрироваться на том, что их только губит. Мы все рождаемся чистые духом, и это заметили еще древние греки. Но я с этим согласился только сейчас, а раньше к примеру, я так совсем не думал. Но по мере того, как сам активно записывал на ней свои принципы, так нервно и эмоционально, что сейчас даже не разобрать почерк, я стал понимать, как внутри меня грязно и темно. А когда-то было кристально чисто и светло, как от первого снега. Хорошо, что у меня есть вариант с которым можно сравнивать. Иначе я бы никогда не догадался бы стирать со своей внутренней доски всю эту ахинею, и не чувствовал бы себя все легче и легче день ото дня. Знания портят нас, пачкают внутреннюю чистоту. Знания убивают веру, веру в себя, веру в окружающих, веру в добро, веру в счастье и веру в будущее. Хотя с самого раннего детства нам говорят обратное: учись, чтобы тебе повезло, и перестань верить в чудеса. Так день за днем, год за годом, мы меняем веру на знания, и все больше разочаровываемся в этих результатах.

*

Иногда, когда я подолгу не могу уснуть, то стараюсь лежать не двигаясь, погружаясь в какое-то полусонное состояние, из которого я вижу как моя душа отдаляется от тела, и спокойно бродит вокруг него. Сначала она выглядит, как я очень старая и медленная в движениях, но очень быстро начинает молодеть, и вот я уже вижу как я ребенком прыгая и веселюсь по комнате. Я снова живой и снова чувствую внутри себя молодость, и в такие периоды, как ни странно, я высыпаю гораздо лучше, чем когда вижу обычные бессвязные сны. Мне кажется, что отделение своей души от тела – это необходимое условие избавления от самолюбия и пороков. Тот, кто способен разглядеть свою душу, точно так же будет способен разглядеть и чужую душу, и потому не сможет причинит ей вред. Мне нравится чувствовать свою душу вне тела, так как у меня создается отчетливое впечатления, что я соединяюсь с чем-то бесконечным и вечным. Правда она становится такой непослушной, что бродит везде где хочет, может даже молниеносно перемещается на огромные расстояния в пространстве и времени. Хотя тело при этом даже не дрогнет, лежит неподвижное совсем, так оно лучше отдыхает и восстанавливается, словно наполняется всевозможными добродетелями, как соками питается засохшее дерево. Раньше мне нравилось переселяться в чужие тела и часами жить чужой жизнью. Это продолжалось до тех пор, пока некоторые мои герои не стали претворяться и разочаровывать. Так я однажды попал в тело гневного пьяницы, завистливого ханжи, жадного торговца и мстительного чиновника. А поскольку я не просто менялся с ними телами, но и своим Я, то и все их пороки и страхи мне то же передавались одновременно. С тех пор я от этого страдаю, и только сейчас пришел к мысли: «А почему бы мне не поменяться местами с теми, кто меня наказал, обидел, унизил. Может научусь видеть мир чужими глазами, а заодно и им покажу обратную сторону зла». Хуже всего для обидчика, когда его жертва ведет себя с ним как он с ней, – только тогда он чувствует, что обезоружен и раскрыт. Самое приятное вторгаться в чужие тела в сам момент или период совершения ими греха, и чувствовать все эти порывы, метания и сомнения, и терпеливо наблюдать за тем, как далеко они могут зайти. Тот, кто разучился переселяться в чужие тела, тот потерял чувство сострадания, а значит и вкус самой жизни. Почему разучился? Да, потому что все мы умели это делать в раннем детстве, пока не натолкнулись на какого-нибудь грешника, и поклялись больше этого не делать. Теперь мы избегаем чужих эмоций, уклоняемся от сострадания, вместо того, чтобы путем слияния, контролировать их. Человеком можно управлять только переселившись в его тело, в его голос, в его дыхание, в его мысли, а для этого сначала нужно научиться отделять себя от своего тела и своего самолюбия. А это уже почти недостижимая задача для многих из нас.