Покуда я нёс Катерину, растёкшуюся на моих руках, в тех сквозных дырах гулял ветер. Я слышал его свист, хрип, плач. Эти звуки были моими единственными мыслями в тот момент.
Поставив девушку на ноги у стены, я развязал ей руки и отошёл, чтобы подготовить горячую ванну. Вдруг я услышал звук падения, оглянулся. Катя сидела на полу, сгорбившись над унитазом. Её содрогало от спазмов. Я присел рядом, поправил ей волосы, затем помог снова встать, осторожно снял с неё остатки одежды и уложил в воду, которая успела набраться уже наполовину. После этого я полностью разделся сам, шагнул в ванну, устроился за спиной Кати, положив её себе на грудь. Так, почти неподвижно мы просидели несколько минут, пока водяной уровень не поднялся до максимума. Тогда я выключил воду и аккуратно умыл Катино лицо.
После смочил её волосы, взял шампунь, обработал им постепенно всю длину от макушки до кончиков, смыл. Взял бальзам и тщательно смазал им волосы, помассировал кожу головы, распределил пальцами на пряди. Дотянувшись до расчёски на полке, я с её помощью стал расчёсывать сбившиеся волоски — начал снизу и сантиметр за сантиметром поднимался всё выше до тех пор, пока расчёска смогла беспрепятственно скользить по всей длине. Я снова включил воду и душевой лейкой сполоснул остатки бальзама. Протянул ладонь по всей длине, убирая избыток влаги, а затем бережно сплёл ещё мокрые волосы в косу.
За всё прошедшее время в ванной Катя не произнесла ни слова. Она оставалась полностью безучастна к моим действиям. Покончив с уходом за волосами, я крепко прижал её к себе, поцеловал в уголок глаза. Катя издала вздох и опустила веки, облокотилась виском мне на плечо и задышала чаще. Я гладил её руки, шею, пальцы. Нежно промял пястья и запястья, каждую фалангу, каждую подушечку. Потом притянул к своим губам её крохотную ладонь, поцеловал и негромко произнёс:
— Спасибо.
Катя слегка пошевелилась.
— За что? — тихо спросила она.
— За то, что не испугалась.
— Я испугалась.
— Почему не оставила меня?
Она едва заметно дёрнула плечами.
— Не знаю.
— Тебе было больно?
Молчание. Я почувствовал, что Катя с усилием сглотнула слюну, приоткрыла рот, сделала короткий вдох.
— Скажи, как есть, — попросил я.
— Не знаю, — снова вздохнув, отозвалась Катя.
Я снял очки, убрал их на полку, потёр глаза и переносицу, на минуту сомкнул веки, прижимаясь к Катиным вымытым волос кончиком носа. Мне снова до одури хотелось целовать её, целовать всю. Я начал с чувствительной области за ухом, поцеловал мочку, подбородок, уголок губ, поцеловал губы. Катя открылась моему поцелую, робко лаская меня языком. Растворяясь в её нежности, я одновременно ощущал заново нарастающую похоть.
Я не любил её. Нет, я её не любил. Но я чувствовал, как она исцеляет меня, по кусочкам, по капелькам, своим живым ароматом, своей чувственностью, она возвращает меня мне. Многие древние легенды рассказывают о магическом источнике жизни. Однако и в реальной жизни каждому нужен свой источник. Моим источником была Кацуми. Когда её не стало, я стал увядать. Кто знает, может, я бы и вовсе никогда не дожил до встречи с Мией, исчерпав последнюю возможность жить, так и не найдя иной источник.
Могла бы Катерина стать моим источником? Несомненно. Несомненно, уже стала. Это чувство обретения, возвращения к истоку было драгоценным, сильным и пугающим. Найти — значит, одновременно приобрести вероятность потерять.
