Запретные дали. Том 1 - страница 51

– Ничего страшного, – не отрываясь от книг, произнес Себастьян, – было даже забавно.

– «Преждевременное погребение, – продолжал читать он, – Черт на колокольне».

Дочитав до конца, Себастьян поднял удивленный взгляд на Мартина.

– Посля прикуплю тебе еще всяких-разных, – заверительно сказал «синеглазый черт» и артистично добавил, – в этом мире существует преогромное количество расчудеснейших книг!..

Себастьян сразу вспомнился научно-фантастический рассказ об устройстве «маленького мирка».

– «Только твоих рассказов среди них явно не хватает», – подумал Себастьян, укоризненно смотря на нерешительную «строгую врачебную интеллигенцию».

Когда с подарками и остальными делами было покончено, наступило время ужина. Рассевшись за обеденным столом, семейство Карди принялось в один голос читать хвалебную молитву Всемилостивому Господу за хлеб насущный. Предоставленный самому себе, Мартин откупорил бутылку вина, когда домочадцы подняли головы и открыли глаза, то он сидел в фривольной позе, небрежно закинув ногу на ногу и бесстыже похлебывал из горла.

– Ita sum id quod sum (лат. Я такой, какой я есть)! – ехидно улыбнулся он, окидывая присутствующих синим взором.

Патрик сурово посмотрел, но ничего не сказал.

– Достопочтенный и премногоуважаемый господин Патрик, – поставив бутылку на пол, сбивчиво произнес Мартин, – я прекрасно понимаю, что нахожусь в вашем доме только лишь на правах комнатосъемщика, но при всем моем уважении к Вам, при данных обстоятельствах…

– Да говори ты яснее, Черт эдакий, – в сердцах рявкнул Патрик, – чего тебе опять надо?!

– Я просто хочу изредка брать вашу лошадь, – смущенно молвил Мартин, – за денежную плату, конечно же…

– Вот можешь же нормально говорить! – самодовольно произнес Патрик.

– Прошу сердечно меня простить, достопочтенный и премногоуважаемый господин Патрик, – сказал Мартин, подняв на того ярко-синий взгляд, – cum sum brevis, incomprehensibilis sum (лат. когда я краток, я непонятен)…

Патрик сурово посмотрел «Черта эдакого» и уже собирался выразить свое мнение по поводу услышанной тарабарщины, но в последний момент передумал.

– Если в церковь ходить не будешь, – заместо этого сказал он, – то можешь брать Ласточку по воскресеньям и только попробуй потерять!.. И чтобы вечером она была вычищена и накормлена, ясно тебе, Черт эдакий?

Учтиво кивнув, «Черт эдакий» расплылся в бесконечной словах благодарности. Патрик брезгливо отмахнулся от него и приступил к ужину.

На другой вечер Мартин вернулся из больницы, неся в руках большую тряпку. К тому времени Себастьян, закончивший приводить Ласточку в порядок, хотел было уже отводить ее на ночлег, но по велению властного жеста, поспешно отошел в сторонку, а после едва сдерживал смех, наблюдая как «строгая врачебная интеллигенция», не скупясь на грязную брань и бесовское громогласие, упорно пыжится облачить возмущенную Ласточку в обновки.

– Она без седла прекрасно ходит! – поспешил заверить Себастьян, наблюдая за тяжко прыгающей из стороны в сторону Ласточкой и проворно скачущей за ней «строгой врачебной интеллигенцией».

– Зато я без седла не хожу! – заявил Мартин, пытаясь поседлать «спесивую тварь».

Рассмеявшись над отчаянными потугами обоих, Себастьян все же пошел навстречу «строгой врачебной интеллигенции» и попридержал Ласточку, усмиряя ее ласковыми поглаживаниями и заверительно-ласкательной интонацией.