Запретные дали. Том 1 - страница 6

От увиденного Себастьян поперхнулся, а дальше увидел такое, от чего сразу перехватило дыхание, а именно, на белоснежной материи мирно покоились ножи. Тонкие литые, разных форм и размеров, больно резали они глаза блеском ледяной стали, а чуть ниже простирался рядок престранных предметов, представляющих собой помесь пинцетов с округлыми ручками и причудливых ножниц. Данную картину завершал ряд несуразных лопаток и разнокалиберных вилок, а также кривых игл.

Себастьян так и ахнул, прекрасно понимая, для кого именно предназначался этот чудовищный арсенал смертных орудий. Не в силах оторваться от этого завораживающе-ужасающего зрелища, он машинально затрясся всем телом, а испуганно глянув на «синеглазого черта», впал в моментальный ступор.

Тем временем «синеглазый черт» тоже мельком глянул на «запретный» столик, а переведя свой нечеловеческим взор на Себастьяна, лукаво усмехнулся и по-кошачьи сощурился.

– Ну, теперь-то ты в полной мере удовлетворил свое любопытство? – кровожадно молвил Мартин, – Искренне надеюсь, что отныне ты будешь пренепременной паинькой.

Себастьян с лихвой удовлетворил свое любопытство, более того, под властью впечатлений, мгновенно взмок и умоляюще замотал кудрявой головой.

– Не надо! – жалобно пискнул он и отстраненно зашептал, крепко зажмуриваясь, – Пожалуйста, пожалуйста, проснуться-проснуться…

Однако «проснуться» почему-то никак не получалось. Тут Себастьян вдруг понял, что его молитвы, наконец-то, были услышаны, да только не Всемилостивым Господом. Боязливо косясь на «синеглазого черта», Себастьян неожиданно пришел к выводу, что готов отдать все на свете, только бы очутиться дома, где поутру снова придется идти на работу, таскать мешки, готовить семена для Посевной, а по вечеру перекапывать огород. От этих мечтательных мыслей безжалостно отвлек все тот же «синеглазый черт», который расценил это отчаянное моление звонким присвистом, а после низко склонился, обжигая стремительной волной горячего дыхания.

– Да-да, они тоже несказанно тебе рады, – заговорчески шепнул Мартин на ухо Себастьяну, – и давно жаждут познакомиться с тобой поближе. Давай-ка, дружочек, не будем томить их долгим ожиданием – они этого ой как не любят.

Заслышав этот бред сумасшедшего, Себастьян потерял всякий дар речи и тут же впал в состояние полного ступора.

– «И почему все так несправедливо? – неожиданно для самого себя подумал он, – Все давно спят, и только я тут с этим… непонятным…».

Тем временем «этот… непонятный», как видно, решил кардинально поменять тактику, потому как теперь он стоял, уперев руки в боки и нервно стучал мыском туфли, насквозь прожигая искрящимся сиреневым блеском темно-сапфирового взора.

– Слушай сюда, ты, бестолочь истерическая, – вдруг сердито гаркнул Мартин, – это единственное, что может тебе помочь! Manu armata, cum usus anesthesia (лат. Хирургическим путем, с применением анестезии), усек?!

Себастьян всегда терялся, когда взрослые начинали ругаться, особенно на него, особенно громко, особенно визгливой интонацией, особенно на бесовском языке. Вот и сейчас, он испуганно дрогнул и смиренно застыл, заслужив тем самым удобрительный кивок и даже более-менее ласковую улыбку.

– Незамедлительно прекращаем эту возмутительную истерику, – заговорил Мартин неожиданно-мягким тоном, нежно гладя Себастьяна по голове, – успокаиваемся, закрываем глазки, делаем глубокий вдох и засыпаем.