Зазвучали ударные инструменты, затем вступили звуки фортепиано и еще чего-то. Красноволосый и брюнет отжигали на голографических инструментах, а блондин пел в антикварный микрофон. Хотя может он не работал, а был просто для красоты – сцены-то у нас оснащены встроенными микро-микрофонами в виде жучков-датчиков.
В комнате выключен свет,
И мне все также неспокойно.
В комнате никого нет
Но, кажется, кто-то за спиною
Дышит, молчит и
Точит нож.
Целует раны
И наносит их снова…
И наносит их снова…
В этой пустоте мне не по себе -
Я теряю разум.
Никого здесь нет, только я во мгле -
Я не слышу даже
Собственных шагов.
Я на все готов.
Только выхода нет.
Песня была красивой, необычной и не к месту. Я и так была как загнанный хомяк в золотой клетке, а тут еще и «выхода нет». Всю песню я простояла, рассматривая агентов Горы. Меня разглядывал только блондин. Во время своего пения он одаривал меня презрительно-подозрительным взглядом. Наверное, Мира все ему уже доложила.
Отыграв эту песню, группа «Апостол» выдала следующую, более спокойную, но с таким же тяжелым текстом. Многие мужчины начали приглашать дам на танец. Я увидела, как Мариус направляется ко мне.
«Что за напасть! Облить его что ли стаканом воды, чтоб отвалил?!» – подумала я и тут же на ближайшем столе, парившем в воздухе, нашла стакан пунша из креветок с малиной.
Мариус был предельно близко. Я уже приготовилась плеснуть ему в лицо розовой гадости с кусочками креветок. Но мою руку со стаканом сдержал Йокай, появившийся буквально из ниоткуда:
– Не стоит. Просто скажи, что не хочешь с ним танцевать.
Пока я думала, что же мне сказать, Мариус опередил меня:
– Верона, любовь моя, потанцуем? Что это Вы с ней делаете? – Мариус обратился к Йокаю, который все еще держал мою руку.
– Мариус, извини, но я не буду с тобой танцевать. – выдавила я как можно спокойнее и освободила свою руку из плена ладони Йокая.
– В смысле? – удивился мой будущий-бывший парень. – Как это не будешь?
– В прямом. Она танцует сегодня со мной. – ледяным тоном ответил Мариусу Йокай. Пока первый ошарашено разинул рот, пытаясь выяснить что к чему, второй быстро увлек меня на середину зала.
Я встала как вкопанная. Вокруг меня танцевали пары, а я стояла, не понимая, что задумал Йокай.
Он подал мне руку, обнял за талию и сказал:
– Тебе придется танцевать сейчас со мной или если хочешь, иди объясни своему Мариусу, почему ты его больше не любишь.
Ладно. Танцевать – значит танцевать. Йокай ничего не сможет мне сделать при таком количестве народа.
– Где Ваш волк? – спросила я, нарушая полуминутное неприятное молчание.
– Он дома.
Спустя еще минуту, Йокай сказал:
– Ты ведь никогда его не любила.
Что за внезапно проснувшийся интерес к моей личной жизни?
– Какая Вам разница? Это не Ваше дело.
– Ты его не любила и не любишь. Ты его используешь. Ты смотришь на него как на хороший кусок мяса, который может принести тебе выгодный брак.
– Что за чушь Вы несете?
– Это не чушь. Ты его не любишь, не так ли?
– И что с этого?
– А то, что ты невыносимо холодная, бесчувственная стерва, которой все равно на сердце любящего тебя мужчины.
Я попыталась уйти с танцпола, но я не смогла даже сделать шаг в сторону. Йокай держал меня в тисках, продолжая танцевать. Он оказался очень сильным для шестидесятипятилетнего старика.
– Пустите меня… – шикнула я на него.
– Тебе не нравится правда. – улыбнулся он с довольной ухмылкой, глядя в глаза. – Твоей матери она тоже не нравилась.
