– Точно также как и любое другое дерево этой ночью. В него попала молния, – ворчливо прокомментировала бабушка.
– Не совсем также, Ваше Величество, – возразила ей Эитне. – В отличие от других деревьев, чтобы сжечь дотла дерево-мать потребовалось не одна молния, а несколько десятков…
– Другими словами, это не могло быть случайностью? – включился в разговор Эрик.
– Нет, это не было случайностью, – согласилась с ним моя бабушка. – И вы были правы, ваше сиятельство, нам действительно нужны вы, чтобы остановить надвигающуюся катастрофу. И вам для этого нужен Посох…
– Я знал! Я знал! Я знал! – счастливо зачастил дракон.
– Поэтому сейчас мы все переместимся в Дубидж. Судя по вашему виду, вам обоим крайне необходим отдых и сон, да и план разработать потщательней тоже не помешает, – продолжила старая нимфа свою мысль, прерванную радостными воплями излишне возбудившегося белого дракона. – Ваше сиятельство, вы в состоянии будете самостоятельно одеться? – поинтересовалась она у Эрика.
– Э-эээ одеться? – недоуменно переспросил белый дракон.
– Разумеется, вам придётся одеться, – кивнула бабушка Флоретта. – Возможно, у вас в Нагиляндии это вполне в порядке вещей разгуливать голышом, но у нас в Нимфляндии подобное не принято. Поэтому давайте перекидывайтесь в человека и одевайтесь.
– Но я не могу! Моя рука! – дракон продемонстрировал обожженное почти до обугливания левое крыло. Если я перекинусь в человека, я её потеряю!
– Ясно, – кивнула старая нимфа. – Сам одеться не сможешь. Олли! Молли! – позвала она своих служанок-вьюнков. – Оденете его, как только он потеряет сознание!
– Что? Но я же объяснил! – прорычал взбешенный тем, что его не слышат дракон. И полыхнул пламенем. На этот раз показательно, то есть, не причинив при этом никому живому никакого вреда. А вот стене пещеры, на которой он согнал свой гнев, досталось по первое число, вернее по самый потолок.
– Ваше сиятельство, во-первых, летать, я ведь правильно поняла, вы не можете? А что касается зелья Моментус Телепортус, то его ещё никто и никогда не использовал на драконах, – снизошла до объяснений моя бабушка, по-видимому поняв, что со взбешенным и страдающим от боли драконом обращаться нужно чем осторожней, тем для жизни безопасней. – Во-вторых, моя внучка права, вы действительно очень рискуете, оставаясь в ипостаси дракона. Искренне говоря, если бы не ваша связь с Посохом, то, как по мне, это было бы сугубо ваше личное дело, превратиться вам навсегда в безмолвного и неразумного ящера или нет. Однако вы, как вы сами выразились, наша единственная надежда. И нужны вы нам как существо мыслящее. Поэтому, если вы сейчас перекинетесь в человека, то я вам клянусь, что сделаю всё от себя возможное, чтобы вы не потеряли руку…
– Всё возможное вплоть до того, что разрешите Плюмо помочь мне, если поймёте, что сами не способны исцелить мою руку? – не спешил с решением Эрик.
– Молодой человек, вы не понимаете, о чём вы просите… – покачала моя бабушка головой. – Запретное знание Плюмо Шентием – это не бескорыстный дар. Это проклятие… Я не знаю, точно, как оно действует. Известно только то, что все те, на чью кожу Плюмо наносил свои письмена – вскоре либо умирали, либо сходили с ума…
– Что ж, как по мне, так лучше смерть, чем остаться калекой, – твёрдо и уверенно заявил Эрик. – А что касается безумия… Что для одних безумие, – белый дракон в упор посмотрел на меня, поймал взгляд моих глаз и добавил, – то для других проявление холодного расчета, решительности и отваги. Клянитесь обе, что позволите Плюмо вернуть мне руку! – потребовал он тоном, не терпящим возражений. – Или… иначе встретимся в этой пещере утром.
