– Давай разбудим его. Сколько можно спать? Вечереет. А он спит.
Разбудил Тима. Но глаза открывать совсем не хочется.
– Ещё полежу немного, потом встану…, – мысли Тимура.
Но шёпот не умолкает:
– Дед Арсений велел его до заката привести. Надо будить. Нам домой засветло вернуться нужно, а то мамка ругать будет.
– Вот сам и буди.
Ну, как тут полежишь? Тим открыл глаза. Перед ним на корточках сидели два абсолютно одинаковых белобрысых, лопоухих пацанёнка лет шести – семи.
Увидев, что Тим проснулся, они замолкли.
– Что же вы? То будить хотели, а сейчас молчите, словно воды в рот набрали, – сказал Тим.
– Нас, дяденька, за тобой дед Арсений послал. Говорит, чтоб вечор к нему привели. А ты спишь, – промолвил один мальчишка.
– А, дед Арсений кто? – спросил Тимур.
На лицах мальчишек появилось удивление – как можно не знать, кто такой дед Арсений.
– Отшельник наш, – в унисон ответили они.
– Ему – то я зачем понадобился? – удивился Тим.
– У него и узнаешь, – вставая с корточек, сказал один из мальчишек.
– Сами – то, вы кто будете? – усмехнулся Тим.
– Я – Оська, он – Боська, – бодро рапортовал один.
– Мамка – то вас хоть различает? – спросил Тимур.
– Мы совсем непохожи, – обиделись пацанята.
– У него веснушки, а у меня нет, – сказал один.
Другой добавил:
– У меня родинка у правого глаза, у Оськи у левого.
Тимур улыбнулся:
– Ладно. Как – нибудь разберусь.
Мальчишки повели Тима в лес.
Галинка, действительно, дала ему чудодейственную мазь. Раны почти затянулись, и в лаптях предусмотрительно уложенных девушкой в котомку, вполне сносно можно было идти. Вместе с мальчиками он всё дальше углублялся в лес.
– Дальше не пойду. Куда вы меня завели? – сбрасывая с одного плеча котомку с другого успевшие почти высохнуть после мойки сапоги, сказал Тим.
– Да мы уже почти пришли, – наперебой начали мальчишки, – Вон его землянка.
Тим глянул в означенном пацанами направлении, но, кроме леса, ничего не увидел.
– Темните вы что – то, – проворчал он.
– Да вот же вход у сосны. Смотри внимательнее, – сказал Оська (Боська?).
Тим присмотрелся. Действительно, у сосны был небольшой ров со ступенями, уходящими вглубь.
– Там он живет. Дальше сам иди, – и мальчишки словно растворились в темнеющем лесу.
Тиму ничего не осталось, как собрать свои вещички и идти в землянку.
Если бы мальчишки не показали вход, то бродить вокруг этой землянки, не замечая её, можно было вечность. Вросшая в землю, укрытая дёрном, который давно превратился в сплошной покров, покрытый молодой порослью, она сама являлась частью этого леса.
Осторожно приоткрыв дверь, Тимур вошел внутрь. Небольшое помещение с глиняным полом слабо освещалось пламенем очага, в котором потрескивали дрова. У иконы с зажжённой лампадой, висящей в переднем углу, на коленях стоял старец, совершая вечернюю молитву.
Тимур не стал мешать общению старика с Богом, тихо присел на скамью, стоящую у входа.
Долго длилась молитва. Тимур успел слегка вздремнуть, прежде чем старец обратил на него внимание.
– Рад видеть тебя путник. Рассказывай, что привело тебя?
Тим растерялся:
– Мальчишки меня привели сюда. Близняшки. Сказали, видеть ты меня хочешь…
– Хочу, – кивнул головой старик, – Да, ты присаживайся к столу. Нечего у двери сидеть. Сейчас поужинаем. Потом разговоры вести будем. Голоден, небось? – спросил отшельник, расставляя на столе миски.
– Есть немного, – улыбнулся Тимур.
– Разносолов нет, а вот кашей перловой, яичками да лучком зелёным поужинаем. Только хлеба нет. Не удалось разжиться. Не принесли мальчишки, – ставя чугунок на стол, посетовал старец.
