– Так мне Галинка лепешки положила. Вот и будет у нас хлеб, – роясь в котомке, сказал Тим.
– Хорошая девочка, ласковая, заботливая, – проговорил старик, – Вот и о тебе позаботилась – почтой голубиной предупредила, что придёшь, помочь просила.
– Где же в лесу голуби? – удивился Тим.
– Кто сказал – в лесу? В деревне. Ко мне гонец ещё вчера пришёл, записку принёс. Ты спал, наверное, после встречи с драконом. А я уже знал, что утром ждать тебя надо. Только не дойти тебе сюда с ногами израненными сразу было. Вот и послал мальчишек, чтобы к вечеру привели. Да, ты ешь – то, ешь, – сказал старец.
Тим, хоть и проспал целый день, но поужинав, почувствовал, что его опять клонит в сон.
– Намаялся, – тихо проговорил отшельник, – Тяжело тебе пришлось. Отложим разговор до завтра. Отдыхай.
– Как тебе уже, наверное, мальчишки сообщили – кличут меня Арсением, – утром, наливая чай в чашки, сказал отшельник, – Живу я здесь в одиночестве уже много лет, – вздохнул, – С тех пор, как Ноя отказалась выйти за меня замуж, – помолчал немного, продолжил,
– Местные ко мне за травами ходят, я их лечу, они меня продуктами снабжают. Вот так и живу в общении с Богом и природой… Ну, а ты – то как, мил человек, в плену оказался?
– Откуда вы знаете, что я в плену был? – изумился Тимур.
– А здесь и знать нечего – через пустыню только от уюгов бегут, – посмотрел на икону, – только доходят единицы. Вот Ноя и дождалась смельчака, способного одолеть дракона, – а в голосе печаль.
– Вы любили Ною? – спрашивая – утверждая, сказал Тимур.
– Я и сейчас люблю, – тихо сказал старик, – Красивая девушка была, гордая, своенравная. Это она меня к травам приобщила. Сорвёт какую, али корешок выкопает, и всё мне объясняет, рассказывает. Только постарше меня была. Я ещё пацанёнок, а она девушка уже. Женихи к ней сватались, да только всем отказывала, смеясь: «Есть у меня женишок», и головой на меня кивала. Ох, и доставалось же мне от этих разобиженных парней. Ну, да дело прошлое, – махнул рукой.
– А потом? – заинтересованно спросил Тим.
– Что потом? – с печалью в голосе спросил старик, – Пришло и моё время. Посватался к ней, – опустил глаза, вздохнул, – Говорит: « Время упущено, не вернуть. Не серчай, но замуж ни за тебя, ни за кого другого не пойду. В замужестве силу свою потеряю, а я людям нужна». Она и тогда уже с духами умерших общалась. Это потом ослепла и совсем другой стала – предсказательницей, – помолчал, – Обиделся я тогда на неё шибко. В груди горечь – жить не хочется. Вот и ушёл ото всех в лес. Долго успокоиться не мог. Да и сейчас она часто ко мне во сне приходит. Вот тебя дождалась и всё… Нет больше Нои. В пещере мёртвых она.
– Как? – поднял на старика изумлённый взгляд Тимур.
– Всё. Закончился её жизненный путь. Но тебе она и из страны предков помогать будет. Избранный ты. Единственный, кто меч добыть сможет. Дракона победить. Чары разрушить, – опустил голову, задумался.
Тимур молча «переваривал» услышанное. Он вспомнил, как купая его, ещё совсем маленького, мать, показывая Софии крупную родинку на плече, говорила: «Необычный ребёнок. Это знак. Отметина. Много подвигов придется совершить моему сыночку. Но, я верю, что из всех передряг он выйдет победителем. Не зря же Всевышний одарил его этой меткой». Усмехаясь, София ответила: «Просто крупная родинка». Мать возразила: «Нет. Ты не права. Посмотри внимательно – она похожа на большую звезду и, словно лучики, возле неё рассыпаны другие родимые пятнышки». Вот и получается, что права была мать. Может, потому, София и не смогла ни убить его, ни памяти лишить. Не в её это власти.
