– Он парень нежадный, заплатит, сколько скажешь. Сам из балтийских немцев, живет у меня уже третий год, – тараторила она, схватив Зою за пуговицу жакета, словно боялась, что девушка убежит и не дослушает.
– Так у меня гимназический уровень, а ему, вероятно, требуется более высокий, – попробовала возразить Зоя.
На самом деле предложение Марфы Петровны показалось ей заманчивым, да и заработать перед Рождеством было бы неплохо, но надо смотреть на жизнь без розовых очков: навряд ли студента устроит ее французский, выученный на твердую пятерку. Кто его знает, что нужно в университете, какие там требования? Да и программа, вероятно, намного сложнее гимназической.
Она высказалась вслух в таком духе, и Антипина согласилась отчасти.
– В точку смотришь, – сказала она. – И он, Николай, засомневался. А потом придумал оставить тебе текст: если справишься, наймет тебя давать уроки.
Зоя смутилась.
– Боязно, Марфа Петровна, Вы говорите, он у Вас три года живет – значит, его учеба к концу движется. И потом, что ему нужно, уроки или просто перевод?
– Не знаю. – призналась Антипина. – А то, что три года, на это не обращай внимания. Его отовсюду выгоняли – погулять любит наш студент, пображничать. Вроде сейчас за ум взялся, когда папаня перестал гроши присылать.
Выражение лица девушки менялось по мере полученных ею сведений: то, что вероятный подопечный «любит погулять и пображничать», ей вовсе не понравилось. И сможет ли он заплатить за уроки?
– Оставь, – махнула рукой Марфа Петровна. – Я же не сватаю тебя за него, а предлагаю работу. Приходи в четверг, часам к пяти – наши уже все будут дома, и Николай придет, вот и посмотришь на него, стоящее это дело или нет. А коли он задержится где, так я попрошу, чтобы оставил этот самый текст для тебя. Подходит такое дело?
Зоя кивнула.
– А как он выглядит? – запоздало поинтересовалась она.
– Кто? Николай? Такой высокий, под два метра; белый, словно лен выбеленный. И глаза светлые. Да тебе не с лица воду пить, а научи дурака французскому и денежки подсчитывай.
Зоя не стала дальше расспрашивать и согласилась. И вот она идет в квартиру Марфы Петровны и волнуется, как перед экзаменом.
Она посмотрела в сторону Владимирской церкви: уже стемнело от набежавших туч, и купола, яркие при свете солнца, потускнели от скопившейся в воздухе влаги. Воробьи суетились в кустах боярышника, а со стороны Кузнечного рынка привычно доносились зазывные возгласы торговцев.
Дождь еще не пролился, но количество тяжелых туч указывало на то, что следует ожидать затяжного ливня.
– А я зонтик не захватила, – посетовала Зоя.
Впрочем, возвращаться – плохая примета, пути не будет, и Зоя понадеялась на «авось», тем более до нужного дома дворами хода было ровно пять минут.
Она вошла быстрым шагом в знакомый проходной двор, и задохнулась, застигнутая ливнем: он хлынул так, словно на город выплеснули воду из огромного ведра. Зоя пробиралась, прячась под хлипкими крышами сарайчиков, но порывистый ветер крутил дождевые струи в разные стороны, поэтому, несмотря на предосторожности, она все равно промокла.
Лишь только дверь парадной захлопнулась, девушка стала подсчитывать потери. Она чувствовала, что вымокла до нитки, к тому же пальто и ботинки забрызганы грязью. Нечего и думать – в таком виде нельзя показаться на глаза возможному работодателю, что он о ней подумает?
Конечно, питерская погода может кого угодно застать врасплох, но почему именно сегодня и именно перед важной встречей?
