Судьба его контролируется свыше и изначально предопределена. За спиной его –стартовый блатной ускоритель, и он на глазах у всех, всем на удивление, разом взлетел надо всеми: попал на кафедру, но не задержался, и трудно было угадать, сколь высок и продолжителен окажется его полёт. Он общается с Теплицким.
А доцент Теплицкий? Теплицкий звёзд с неба не хватал. В науке сам ничего не сделал, но знал цену другим и поступал соответственно. В последнее время здорово темнил, и поговаривали: он уже практически одной ногой «здесь», на кафедре, а другой – уже «там».
И верно, кафедре необходима прополка. Растёт чертополох и зарастает всё первобытным лесом. Так выступить или не выступить? Не прятаться, не скрываться, не юлить, не чувствовать несправедливости и недоговорённости, не врать себе лишний раз, оправдываясь, что ныне время коллективных работ, хотя я – индивидуум, не эгоист, нет, но просто человек. А в человеке разом собачье и кошачье. Собачья напористость и кошачья независимость. Но по силам ли ему выступить против? Почему бы и нет? Выступил же Давид против Голиафа.
Лично он ничего не имел против шефа. Шеф ему скорее нравился. Шеф внешне не похож на вузовского преподавателя. В шефовом лице нет многозначительности, происходящей от общения со студентами и убеждённости в своей значительности. И хотя теперь он минутами бесславно выглядит, у него всё ещё впереди, он ещё отыграется за публичный позор. За двадцать минут общественного поругания».
Глава 5
1
На защиту Дарья Семёновна не пошла. Должен же кто-то остаться на кафедре. Она выключила свет в коридоре (нечего зря электричество жечь!), достала из стола подобранную заметку и надела очки для чтения, собираясь её, наконец, прочитать. Хотя на кафедре её обозвали общим громоотводом, на самом деле она не имела к этой заметке отношения.
Люба сразу уверенно заявила, что заметка – дело рук Дарьи Семёновны, что она со стенда «Красной площади» – институтской толкучки-перекрёстка, на котором вывешивали черте что. По делу заметка была интересна только Кириллу, и он хмыкал, её читая. В заметке говорилось об экстремалах-байкерах, что бросали вызов всем в ночных соревнованиях. Кто быстрее домчит ночными улицами от главного здания МГУ на Ленинских горах до «Площади трёх вокзалов»? На бешеной скорости, разумеется, игнорируя светофоры. Словом, полное светопреставление и своеобразная русская рулетка. Приглашаются все желающие.
Только как она попала на кафедру? Такую заметку мог подсунуть Кириллу провокатор и истинный враг, жаждущий его смерти. Обнаружив на машинке заметку, Люба её тотчас показала Кириллу, правда, возмущаясь в сердцах, а тот заметку прочитал и списал адрес.
В отличие от прочих институтских кафедр и лабораторий, кафедра боеприпасов считалась особо режимной. Об этом говорили её двери со звонком, обитые железом, и особые порядки. Например, заявку на пропуск сюда мог подписать только завкафедры Дмитрий Дмитриевич Протопопов или исполняющий обязанности зава лаборатории Кирилл Рогайлов.
Когда с проходной позвонил некий Виталий Прокопенко, Дарья Семёновна сначала поискала его фамилию в списке посетителей под стеклом у шефа на столе. Но не найдя и не имея указаний на его счёт, пообещала, что тотчас о нём справится, только сейчас идёт защита, и не мог бы он подождать? На что тот ответил, что подождёт. Он будет ждать вестей в сквере на скамейке, как раз против проходной, если её не затруднит.
