Долгая реабилитация, академ в университете и ежедневные тренировки приводят меня к победе, в первую очередь, над собой. И вот, спустя пять месяцев, я снова могу бегать, прыгать, танцевать. Я снова умею ходить. Только один человек знает, через что мне приходится пройти, чтобы встать на ноги, ведь чувствительности не возвращается на протяжении длительного времени.
Мой отец. Это отдельная тема. Пожалуй, только сейчас я смог простить себя за то, как обращался с ним. Человек с большой буквы и с огромной душой. Именно он вселяет в меня надежду, когда ее почти не остается. Только он один ежедневно делает мне массажи после того, как у моего массажиста заканчивается рабочий день. Этот человек подбадривает меня, говоря, что в следующем сезоне мы отправимся вместе на охоту. Черт возьми, какая охота, когда я прикован к коляске? Но благодаря его упорству и вере в меня, я спустя долгое время начинаю верить и сам. С тех пор мы становимся близки как никогда.
Вспоминаю наш разговор после моего полного восстановления. Я ощущаю себя настолько мерзко, что мне в буквальном смысле стыдно смотреть ему в глаза. Но он говорит так спокойно, рассудительно. Отец не злится и не винит меня ни в чем, в то время как я ощущаю обратное.
– Что случилось между тобой и Ириной? – в очередной раз я задаю ему вопрос, боясь услышать ответ.
– Сын, так уж вышло, что она сбежала от меня. Ничего удивительного в том нет. Я слишком много работал, в то время как она поставила на первое место семью, – я слышу в словах отца горечь. Даже спустя так много времени ему непросто говорить об этом. – Я должен был больше времени уделять ей, но мне было так страшно за свою империю, что все остальное уходило на второй план. В том числе и ты, Влад. Я очень виноват перед тобой.
Я никак не ожидаю услышать подобное от человека, которого так сильно ненавижу в прошлом, что эта ненависть едва не поглощает меня. Я чувствую, будто внутрь меня вонзают нож и прокручивают несколько раз, уничтожая и выворачивая наизнанку остатки моей души. В этот момент я противен сам себе за то, что был так глуп и слеп.
– И еще это видео, – тихо добавляет он.
– Какое видео? – искренне удивляюсь я.
– Скажем так, я там предстаю в совершенно невыгодном свете. Начнем с того, что меня вообще там не было. С той секретаршей. Кстати говоря, она слишком быстро уволилась. И я даже не успел потребовать объяснений, – продолжает он.
– Потому что возился со мной. Вместо того, чтобы спасать свой брак, – я бью кулаком по столу, не сдерживая гнев на самого себя. – Прости, отец. Я найду Ирину, объясню…
– Да ты-то здесь причем? – горько усмехается мой родитель.
– Помнишь фотографии? Все с той же рыжеволосой секретаршей? Это моих рук дело, – признаюсь я, на что получаю лишь искреннюю улыбку. – Чему ты радуешься? Что твой сын ублюдок?
– Влад, – отец сжимает мое плечо, пристально заглядывая в глаза. – Я немного разбираюсь в людях. А уж в своем сыне, тем более. Ты ни за что не сделал бы такое. Да, ты был зол на меня, винил во всех смертных грехах, но ты никогда бы не оклеветал человека просто потому, что злишься на него. Я знал насчет фотографий. Но ведь не ты их подсунул Ире, и я смог ей это доказать. Но с видео все оказалось гораздо сложнее. Стечение обстоятельств. Спонтанная командировка, твоя травма и ее побег. Я просто не успел с ней объясниться. А сейчас… в этом уже нет смысла. Слишком много воды утекло с тех пор. Поэтому я просто предлагаю нам жить дальше. Тебе получить диплом и заняться тем, чем хочется. И если тебе потребуется помощь, ты можешь на меня рассчитывать, сын.
