Взгляд Максима уставился в одну точку, а глаза замерли.
«А что для него было этими самыми интересами?»
Он вдруг осознал, что никогда не задавался этим вопросом и теперь даже не знал, а есть ли что-то, что интересно именно ему и чем бы он предпочел заниматься, не будь этого коллективного давления, когда за тебя решают другие. Вначале родители – как ты должен учится и как вести себя, затем они же настаивают в какое учебное заведение необходимо поступить, затем общество помогает определится в какую сферу стоит трудоустроиться, дабы иметь максимальные шансы на достижение успеха…
«Успеха» – от этого слова его просто тошнило. Что такое этот эфемерный успех и почему критерии успешности задает и определяет узкоочерченный круг лиц и почему достижения в каких-то иных сферах, выходящих за рамки их понятия, не могут свидетельствовать об успешности. И вообще делает ли успех счастливыми этих людей, кто трубит о нем из каждого утюга. Максим обескураженно откинулся к спинке кресла.
«А он сам счастлив? И что для него включает в себя это понятие?»
Скулы на лице судорожно заходили и Максим понял, что ничем не отличается от всех пафосных персон, которых столь пренебрежительно оценивал несколько секунд назад, ибо его радости, делавшие его счастливым, такие же пустые и никчемные, только более дешевые и примитивные.
Чья-то рука неожиданно легла на плечо и вырвала из тяжкого процесса обесценивания. Он резко оглянулся. Перед ним находилось улыбающееся лицо Димки.
– Пошли стахановец, пока не перетрудился, – с усмешкой произнес он, заметив темный экран монитора с мерцающим курсором.
Максим только сейчас заметил, что компьютер после перезагрузки находится в режиме ввода пароля.
– Вот черт! –пронеслось в голове, – видимо опять перебои с напряжением были. Интересно давно я так пялюсь в пустой монитор?! И кто еще это заметил?! Хотя плевать, пусть думают, что хотят.
Димка беспристрастно отстранился и направился в сторону коридора.
– Догоняй, ждем в столовке.
– Я сегодня пас, нужно кое-что сделать, – кинул Максим ему в вдогонку. Затем, бросив быстрый взгляд в сторону холла и убедившись, что коллеги скрылись за дверью лифта, он выскользнул из офиса.
Вчерашнее кафе манило тишиной, возможностью остаться наедине со своими мыслями – и с тем странным диском, который, несмотря на свою молчаливость, все еще не отпускал его сознание.
Кафе «Бриз» встретило тем же уютным полумраком, запахом свежесмолотого кофе и легким звоном колокольчика над дверью. Он выбрал тот же столик в углу, где его никто не мог бы случайно заметить. Официантка, та самая, что вчера подавала ему кофе, кивнула в знак приветствия – видимо, запомнила.
– Эспрессо и сэндвич с курицей, – сказал он, даже не глядя в меню.
Пока ждал заказ, Максим достал диск и положил его на стол перед собой. Солнечный свет, пробиваясь сквозь занавески, играл на гравировке, подчеркивая каждую линию символа. Он водил пальцем по спирали Млечного Пути, пытаясь снова ощутить то странное тепло, ту связь, что чувствовал вчера. Но сегодня металл оставался холодным и безмолвным.
«Может, это и впрямь просто безделушка и тот старичок до сих пор рад что сбагрил её хоть за сколько-то?» – гневно пронеслось в голове.
Но нет. Он не мог в это поверить. Да и потом его сон… Это всё не могло быть банальным совпадением.
Кофе принесли довольно быстро. Максим отпил глоток, ощущая горьковатый вкус на языке, и снова уставился на диск. Он нервно провёл пальцами по гравировке, ощущая, как его собственное дыхание стало неровным. Вдруг кожу затылка защекотало странное ощущение – кто-то наблюдает. Он резко обернулся и замер – в двух шагах от него стояла та самая девушка, которую он видел здесь вчера. Она застыла в нерешительности. Её широко распахнутые голубые глаза были прикованы к диску в его руке, в них читалось неподдельное любопытство.
