Глава
Обычный день августа протяжно напомнил о зрелой молодости. Женщину средних лет, Марину Львовну Смеян, уходящее лето неприятно ущипнуло за морщинки. Порхающая, как девочка-подросток, Марина порой не замечала свои не по возрасту эмоции и чертовщинку в глазах.
– Тебе скоро сорок, – укоряла администратор школы.
– Скоро сорок, сорок скоро, – передразнивала Марина, – Похоже на что-то сорочье… Сорока-белобока кашу варила, деток кормила, всем дала, а тому несчастненькому прожорливому не дала, где справедливость?
На педсовете суета напоминала птичий двор во время кормежки.
Еще бы, в педагогическом коллективе появился новенький, хотя новЕНЬКий – смешно сказано. Слово с ласкательным суффиксом – подобное могло относиться к маленькому щупленькому дядечке, а пред женскими возбужденными глазами предстал НОВАК, именно так прозвала его про себя Марина.
Бывший военный (немного странное сочетание «бывший военный»), как-то не связывалось в голове. Военный должен оставаться военным, а значит, собранным, целеустремленным, готовым защищать, невзирая на отсутствие опасности.
Хорошо сшитый костюм важно сидел на его крупной фигуре. «Такой ни в танк, ни в подводную лодку не поместится!» – подумала Марина. Черты его лица были спокойные, выдержанные, усердно сжатые. Конечно! Его ощущения сейчас могли сравниться с глубокой разведкой в тылу противника.
Юрий Николаевич Долгов. По его виду никаких долгов он не приемлет, не одобряет, не дает и не откладывает. «Юрий Долгорукий» – очередное имечко было мысленно отправлено в его броню. «Очень долгие или длинные руки».
Марине стало смешно от собственного разгильдяйства. И как наказание за вольность прозвучало решение администрации школы. Подсобную комнату при актовом зале, в которой Марина бережно хранила любимые работы детей и всевозможные атрибуты, присущие живописи, ей придется разделить с новым преподавателем начальной военной подготовки.
«Ну вот, скоро ее комната будет завалена противогазами, ружьями, пулеметами в придачу с тачанками. И ее нерушимые апартаменты быстренько превратятся в комнатушечку с общим входом и душным воздухом».
Но, заприметив завистливые иголки дружного педколлектива на своей голове, вмиг превратившейся в голову ежика, Марина торжественно обвела взглядом присутствующих жаждущих дам и сказала:
– Я охотно провожу вас и покажу этот кабинет.
Ей хотелось сказать «номер», но это попахивало гостиницей и вульгаризацией.
Впрочем, это ее не смущало, потому что возникший мужчина, в отличие от всех бесцветных, проявился в болотно-зеленой гамме.
Поздним вечером Ольга перебирала старые журналы. Лампа мягко освещала полукругом краешек комнаты. За окном было неуютно и сыро, начинались дожди. Сентябрь входил в свои права: зашелестели учебники и листва, возникали двойки и лебедями невидимо плыли по осенним лужам, а пятерки будущим летели в облака. У нее – новый класс, малыши, чье стремление к учебе теперь зависело от нее. Она раскрыла журнал нового класса и продолжала знакомиться. Адреса. Родители. Телефонный звонок.
– Ольга Павловна, здравствуйте, это Наташа, – голос невестки радостно искрился в трубке. – Мы с Сашей поздравляем вас с началом учебного года!
– Спасибо. Как Сашенька? Павлик?
– У нас все хорошо, Саша работает, очень доволен. У Павлика новая воспитательница. Он с удовольствием ходит в садик… И еще у нас радость, к восьмому марта… тьфу, тьфу, тьфу… у вас появится внучка.
