– Ты же сама говорила, что на таких женщинах, как Лариса, не женятся, им не предлагают руку и сердце.
– Надеюсь, ты не предлагаешь мне то и другое?
– Почему бы и нет?
– Потому что я в это никогда не поверю.
– Почему? – повторил он.
– Во-первых, потому что только недавно ты уверял меня, что не собираешься жениться в ближайшие пять лет.
– Я передумал.
– Во-вторых, – продолжала Наргиз, – ты ошибся в выборе. Если тебе и нужна жена, то только не такая, как я.
– Об этом мне судить.
– Ты совсем меня не знаешь.
– Это нетрудно исправить.
– Ты не знаешь, – продолжала она, не обращая внимания на его реплики, – что я была однажды замужем и вынесла из замужества не самые лучшие впечатления.
– Расскажи об этом.
Наргиз слегка нахмурилась. Ей не очень приятно было вспоминать прошлое, но она исполнила его просьбу.
– Мой муж был слабым инфантильным человеком, который временами превращался в настоящего деспота. Сначала он вызывал у меня жалость, потом презрение, в конце концов, я начала его ненавидеть. Ты же знаешь, как у нас, на Кавказе, даже сейчас совершаются многие браки. Никакой любви, никаких теплых чувств между нами не было. Мы едва знали друг друга. Однако он долго не хотел отпускать меня. Я до сих пор удивляюсь, что он все-таки сделал это.
– Не все мужчины такие, как твой бывший муж. Надеюсь, я тоже.
– У меня двое детей: дочь и сын…
– Которым нужен отец, – закончил за нее Чингиз.
– Я не представляю тебя в роли мужчины, воспитывающего чужих детей.
– Ты плохо меня знаешь, – повторил он ее слова.
– Возможно. Но я знаю точно, что ты не влюблен в меня.
– Ты недооцениваешь себя. Ты потрясающе умна…
– Упаси Боже, Чингиз! Женщину можно полюбить за что угодно, но только не за ум. Умная жена, как-то сказал Ромен Роллан, что громоздкая мебель.
– Он ошибался.
– Возможно, – не стала спорить Наргиз.
– И красива, – продолжал Чингиз, как будто она его не прерывала. – Ты разительно отличаешься от всех тех женщин, которых я когда-либо встречал.
– Именно последнее обстоятельство, признайся, и привлекло тебя во мне прежде всего. Удивительно, что ты не сказал этого сразу. Обычно другие в первую очередь указывали именно эту причину.
– Другие?
– Представь себе, но мне довольно часто предлагали замуж, особенно в студенческие годы. Случалось это через день-два, максимум через неделю после нашего знакомства, а иногда и в тот же день. И у всех была готова одна и та же фраза: «Ты так отличаешься от всех других». Понятно, что ни о каких чувствах и речи не было. Их привлекала лишь моя непохожесть на других.
По мере того, как она говорила, выражение его лица становилось все более удивленным.
– Вот не подумал бы, что ты до такой степени закомплексована.
– Закомплексована? – Наргиз даже заморгала глазами.
– Неужели раньше тебе этого никто не говорил? Странно. Почему ты думаешь, что непохожесть на других сама по себе не может привлечь мужчину, пробудить в нем какие-то чувства? Любая другая женщина приняла бы за величайший комплимент, если бы кто-то сказал ей, что она единственная в своем роде, что такой, как она, больше нет и быть не может. Ты производишь впечатление уверенной в себе женщины, а тем временем… – Он не докончил фразы. Не сводя с нее задумчивых глаз, он неожиданно произнес: – А может, все дело в том, что ты не любила никого из тех, кто предлагал тебе замуж? Иначе ты восприняла бы их слова как комплимент. Ты вообще любила кого-нибудь в своей жизни?
