Осенний поцелуй от любимой доченьки
– Мам, я так не хочу отпускать лето.
Девочка расправила белый бант на косе, струящейся как теплый яблочный джем, и посмотрела на маму.
– Понимаю. Я тоже.
– Уроки, домашки, вставать ни свет, ни заря… Мам, не хочу.
– Ага. Понимаю, но надо.
– Надо… А почему не надо запускать змея, не надо играть в салочки, не надо строить песочные башни, не надо качаться на качели чтоб носочком дотягиваться до веток.
Девочка потянула черный лакированный носок и встала в балетную позицию. Ветер закружил плиссированную юбку, превратив ее в пачку. Раздались аплодисменты листьев, асфальт превратился в гладкий паркет. Пятки вместе, носки врозь.
– Перестань. Туфли новые же!
– Мам, я хочу быть балериной! Посмотри на меня.
Девочка медленно кружилась, как фарфоровая куколка в маминой шкатулке, аккуратно сложив руки над головой.
– Бесполезное занятие. Туфли сотрешь!
– Ладно.
Девочка опустила руки на поникшую пачку, плюхнулась рядом с мамой и положила голову на ее хрупкое плечо.
В мамином телефоне улыбающиеся девушки, сменялись мужчинами, те – счастливыми семьями. За ними появлялись дети, а потом снова девушки, мужчины… Казалось, от стремительных взмахов маминого пальца они вылетят из экрана, и россыпью упадут вниз.
– Мам, кто это?
– Да никто, просто люди.
– А ты их знаешь?
– Нет.
– Зачем тогда смотришь?
– Ну, просто смотрю…
– Мам, а знаешь, сегодня Ирина Васильевна меня в пример ставила. Всему классу!
– Здорово!
– Потому что я выразительно прочитала рассказ.
– Молодец!
– Рассказ Носова, про осень.
Девочка посмотрела на верхушки деревьев – их вытягивал ветер то влево, то вправо, и они превращались в балерин в пачках цвета карри. От взмахов длинных веток – резких и прекрасных – на юную зрительницу падали листья. Медовое сердечко липы коснулось бледной щеки и легло на скамейку.
– Мам, меня поцеловал листик! Вот так. Чувствуешь? – И девочка провела им по напудренной щеке.
Мама впервые улыбнулась.
– О, а давай еще раз. Я сторис сниму… «Осенний поцелуй от любимой доченьки. Сердечко. Кленовый лист».
Мама чмокнула меня в лоб и выключила свет. Стало темно.
– Мам, оставь свет! Я ничего не вижу.
По стене пробежала тень.
– Малыш, глазки сейчас привыкнут. А со светом мы не спим.
Тень двинулась к комоду, ершистым комком закатилась под плинтус.
– Дверь! Не закрывай.
Что-то фыркнуло, пискнуло и еле слышно шикнуло.
– Хорошо, не закрываю. Спи, не бойся. Я на кухне.
Мягкие шаги мамы отдалялись – отдалялись и стихли. Тень заползла в приоткрытую дверцу комода и, хихикая, рылась в моих вещах.
