По всему выходило – эмоции по поводу далеких событий и громких имён стали угасать в обществе и остались актуальны только исторические факты, характеризующие личность, с которыми приходилось всё же считаться и самым горячим оппонентам.
Вот, например, отчего союзники Колчака, представители Антанты и чешские легионеры, владея ситуацией на железной дороге и в Нижнеудинске, где был взят под охрану, а по сути, арестован адмирал, произвели его выдачу противной стороне конфликта, обрекая на расстрел без суда и какого-либо следствия?
Очевидно, что этот человек, пробыв у власти в качестве Верховного правителя России чуть более года, их не только разочаровал, не ответив на запросы интервенции, но просто серьёзно мешал и в какой-то момент стал разменной монетой в споре с большевиками.
Знать не в услужении был флотоводец, герой двух войн, полярник-исследователь адмирал Колчак у иностранцев, для которых всё хорошо, что плохо для России. Несговорчив был адмирал, не торговал страной, даже ради победы в этой войне и тем более не ради собственного благополучия.
Об этом думал Женька, сидя в автобусе, которым он спешно отправился в Иркутск по извилистому с крутыми подъемами и спусками Култукскому тракту, что, рассекая тайгу тянулся от Иркутска к юго-западной оконечности Байкала.
Автобус натужно тянул свою ношу в очередной подъём, и так хорошо думалось под рокот мотора, наблюдая знакомую с детства таёжную местность, обильную зелень трав, обступившие трассу сосны, − посмотришь на вершину – шапка падает.
В городе, переночевав в своем студенческом общежитии с видом на величественную Ангару, Женька отправился в областной архив, что располагался в тенистых улочках центра города.
Центр города, в котором властвовали прошлый и позапрошлый века, демонстрировал вековые деревянные резные ворота и ставни, покосившиеся от времени бревенчатые стены домов, забавные карнизы и вычурные водосливы, осыпающиеся высокие фундаменты из желтого песчаника. Много раз крашенные глухие заборы, резные ворота и ставни облупились, являя миру ветхость старости и извещая о бренности всего сущего.
Эти улочки города Женька любил.
Ему нравилось бродить по тенистым улицам мимо церквей и старых деревянных домов, заросших черемухой и сиренью, теснимых кряжистыми тополями, любуясь стариной и размышляя о своих делах. Но нельзя было не заметить, что некоторые дома от времени практически провалились по самые окна, и было понятно, что суровый к старине новый век их добьёт, если не будет обществом оказана срочная помощь.
Нужно сказать, что многое в городе восстановили. Но новодел чаще всего являл картинку лощёную и дух старины испарялся безвозвратно. А здесь, среди старых обветшалых домов прошлого и позапрошлого веков, витал в воздухе, наполненном тополиным пухом, дух неподдельной старины.
Предъявив свой студенческий билет на вахте при входе в областной архив, и насочиняв несколько сонной, но делано ответственной и доброжелательной даме о задании научного руководителя собрать материал по истории сибирской деревни, Женька получил подшивку районной газеты середины прошлого века и стал аккуратно листать жёлтые ломкие страницы с наметившейся бахромой ветхости по краям.
Поиски всегда дело напряжённое и часто утомительное, но стремление к находке интересного и нужного предмета множит силы. Отсидев в тишине зала несколько часов кряду, уже к закрытию архива, нужный номер газеты был обнаружен. И как не обнаружить – статья занимала целую страницу, и было в ней несколько старых фотографий родной деревни у знакомой величественной скалы и людей, когда-то живших в Шаманке. Была в статье и вычерченная старательно вручную схема-карта, на которой обозначалась река, деревня и пунктиром маршруты казаков и отрядов красногвардейцев, что преследовали в те неспокойные времена разбитые, но еще боеспособные части армии Колчака.
