– Да ну, что-то ты перегибаешь, – сказал милиционер, когда я озвучил ему свои намерения.
– Александр Игоревич, а мне кажется, Егор все правильно делает, – поддержала меня следователь. – Мало ли, вот сейчас кто-то начальника предупредит – и он убежит, пятками сверкая, будем потом по всей территории завода за ним гоняться!
– Ну сходи, посмотри, – всё-таки согласился милиционер. – Мы тут останемся, а то Кира выйдет, а нас никого – нехорошо получится.
– Я, наверное, с ним пойду, если вы не против? – Курочкина вдруг предложила свои услуги.
– Сходи, сходи, может, заодно себе мужика найдёшь, – хохотнул Александр Игоревич. – Посмотри, какой Егор видный кавалер.
– Нет, он не в моем вкусе, – фыркнула девчонка, но сама засмущалась.
Не сказать, чтобы я был против такой компании, скорее за, но ждать, когда Александр Игоревич и Курочкина закончат обмен мнениями на этот счёт, не было времени. Я спешно двинулся ко входу в корпус, обронив следовательнице: «догонишь». Та мигом прекратила словесные пикировки с начальником и пусть с некоторым запозданием, но двинулась следом за мной.
– Егор, я иду!
Мы зашли в корпус, и возле двери ПДБ я увидел… старшего мастера Рому. Ну, конечно, наш пострел везде поспел! Эмоции у меня при виде него были смешанные. Всё-таки жизнь у него только начиналась, и вляпаться в неприятности он успеет и без меня. Но для этого должны быть хоть какие-то мозги. Судя по действиям Романа, таковых у него не имелось по определению. Он склонился над замком двери бюро и, высунув язык, старательно пытался закрыть дверь. Вопрос, кстати, откуда он вообще взял ключ от бюро? На самом деле – хороший вопрос, никакого формального права брать ключи у сторожа корпуса старший мастер не имел. Это была прерогатива исключительно сотрудников ПДБ. Но факт налицо – ключ был в руках старшего мастера, как и наглость лезть в бюро за отсутствием там сотрудников.
Обращала внимание и другая, не менее значительная деталь – под мышкой у Ромы был зажат ворох каких-то документов. Во козёл хитровыделанный! Зяблик цеховой! Похоже, понял, что пахнет жареным, и решил быстренько зачистить следы.
Я покосился на Курочкину, и приложив указательный палец к губам, призвал следователя не издавать звуков. Сам же на цыпочках подкрался к старшему мастеру сзади и, не особо церемонясь, заломал Роману руку за спину, проведя ему один из известных мне приёмов – рычаг локтя.
– Ой-ёй! – завещал он, как поросёнок на бойне.
– Тихо, тихо, тихо, – процедил ему я на ухо. – Если не хочешь, чтобы было еще больнее или чтобы я тебе руку оторвал, то закрой рот, Ромчик. Ты попался.
Рома заткнулся, и я, чуть ослабив захват, ногой открыл дверь, которую он так и не успел закрыть на ключ, и толкнул старшего мастера в спину. Руку я ему при этом отпустил, и бедолага, потеряв равновесие, кубарем завалился на пол.
– Не дергайся, – сразу предупредил я его.
Рома не согласился, решил включить идиота и сделать вид, что не понимает, что к чему. А тут ещё ему помогла залетевшая в кабинет Курочкина:
– Ой, Егор, что ты делаешь! Нельзя же так, – подскочила ко мне следовательница.
– Можно, если осторожно, – отрезал я.
Но Рому уже понесло.
– Кузнецов, какого хрена ты руки распускаешь?! Совсем оборзел, я буду жаловаться на твои неправомочные действия!
– Все сказал? – я вскинул бровь. – Флаг тебе в руки, можешь жаловаться – вот тебе целый следователь для этого.
