Мы движемся дальше. Сегодня нам предстоит пройти немалое расстояние по реке. Русло её заметно расширилось, течение стало слабее. Заросшие зеленью берега были приятны глазу. Яркая растительность источала запах трав и сосновой хвои.
Сзади раздался глухой удар тяжёлого тела о воду. Николай подводил к лодке крупную кету. Экземпляр, надо сказать, был даже несколько больше моего.
Клёв начал усиливаться. Николай зорко присматривался к воде и немедленно бросал блесну туда, где только что плескалась рыба. Он поймал ещё одну, потом другую – дело пошло. Вскоре поймал большую кету и я.
7 июля у Владимира был день рождения. Вечером сидели за столом в палатке. Пришло время, когда душа от спиртного развернулась и стали петь песни. Я предложил:
– Давайте споём «Изгиб гитары жёлтой»!
– О, давай, – закричал Владимир, – Окуджаву я люблю.
– Эту песню написал Олег Митяев, – возразил я.
– Вы что одурели? Это же Визбор, ребята! – взвизгнул не своим голосом Вадим.
– Нет, я точно знаю, что это Окуджава, – недовольно сказал Александр.
– Ребята, не спорьте, я же знаю, – пытался успокоить я своих друзей.
– А давай поспорим, что это Окуджава? – стал напирать Владимир.
– Я и без спора знаю, что это Олег Митяев.
– Да Окуджава это, я что, не знаю что ли, – настаивал Александр, глядя на Владимира.
Я понимал суть происходящего: Александр провоцировал своего товарища на спор.
– Тогда спорим на виски, – не унимался Владимир, доверяясь своему напарнику.
Я пытался отказаться, но видя, какими глазами на меня смотрели Андрей с Николаем, мне почему-то стало неловко, как будто я сделал что-то неприличное.
– Ну что с вами делать, давай на бутылку виски, – согласился я.
– Нет! – не унимался Владимир, – давай на «качели».
– А это что такое?
– Вы не знаете, что такое «качели», а ещё спорите со мной, – вконец раздухарился Владимир. – «Качели» – это большая бутылка виски, пять, семь и даже двенадцать литров есть. Давай на семилитровые «качели»!
– Давай, давай, – подначивал Александр.
Они стали напирать на меня, и мне просто некуда было отступать от истовых поклонников бардовской песни.
В разговор вмешался Андрей:
– Я вот даже не знаю, на чью сторону стать.
– А я даже не сомневаюсь, – утвердительно сказал Николай. – Я своему напарнику доверяю.
Владимир в какую-то минуту засомневался:
– Саня, а ты точно уверен?
– Без вариантов.
Тут возмутился я:
– Ну, раз вы так себя ведёте, тогда вас надо учить, молодых, напористых и азартных, чтобы впредь неповадно спорить было.
Мы ударили по рукам, Александр разбил наш спор, и мы сошлись на семилитровых «качелях».
Мы спели песню, потом я спросил Александра:
– Слышь, Саня, а что ещё написал Окуджава?
– Ну как что? – недовольно проговорил он. – Ну, эту песню, про виноград.
– Понятно. «Виноградную косточку в тёплую землю зарою…»
– Во-во, её!
– А ещё?
– Я сейчас не помню.
– А я тебе скажу: про Арбат известная песня, «Надежды маленький оркестрик», «Бери шинель, пошли домой», «Мы за ценой не постоим». И много других.
Потом я обратился к Вадиму:
– А какие песни Визбора ты знаешь?
Он молчал, пожимая плечами.
– С тобой всё ясно. Вот чтобы ты знал, Визбор написал «Домбайский вальс», «Солнышко лесное» и много других песен, но «Изгиб гитары жёлтой» написал Олег Митяев.
– Нет. Это Окуджава, – не унимался Александр.
– Я думаю, что всё-таки Визбор, – не сдавался Вадим.
Утром, за завтраком, снова зашёл разговор про «качели». Я обратился к Владимиру и предложил ему остановиться все-таки на 5-литровом варианте.
