– Ты прав, – кивнула Хезер так медленно, будто на ее плечи легло непомерное бремя.
– Все закончится быстрее, чем ты думаешь. Обещаю.
– Наверное, у тебя уже есть план?
– У меня всегда есть план.
Она потерла лицо ладонями и снова взглянула на мужа. Былое напряжение в карих глазах сменилось сдержанной мягкостью.
– Интересы большинства… – сказала Хезер голосом чуть громче шепота.
– Что-что, милая?
Она провела длинными пальцами по волосам и закончила фразу:
– Интересы большинства превыше интересов меньшинства. Так говорит Спок во втором «Звездном пути».
В висках у Кина стучало. Сердце разрывалось, но не от тревоги, а из-за мысли о годах совместной жизни. Само собой, в подобный момент Хезер процитировала «Звездный путь».
– Я люблю тебя, Хезер Стюарт. Не меняйся, слышишь? Никогда-никогда.
– А я люблю тебя, Кин…
Ее грустная улыбка сменилась глухим смешком.
– Тебя и твои дурацкие планы.
Кин кивнул. Неуверенность на его лице не шла ни в какое сравнение с тяжестью взятого на душу груза.
Хезер притянула его к себе и заключила в объятия настолько крепкие, что стало не вздохнуть.
– С тех пор как мы познакомились, – произнесла она, – иногда казалось, что у тебя есть нечто важнее меня. Но сейчас мы будем вместе. Пусть и не в физическом смысле этого слова. Ты делаешь это для всех нас. В интересах большинства.
«Для всех нас».
Хезер как будто прочла его мысли, хотя те вращались вокруг иного контекста, который она не сумела бы осмыслить.
– В интересах большинства, – тихим эхом отозвался Кин.
Она прильнула к нему, и Кин впитал ее всеми органами чувств, впитал изгиб спины, аромат волос, высоту скул и мягкость щеки, соприкоснувшейся с его щекой. Они были одного роста. Кин запомнил эти детали и отвел для них отдельное место в сознании, надеясь, что ничто не ускользнет из памяти. Поцеловал жену преданным, едва ли не благоговейным поцелуем, и она ответила с таким же теплом, но еще и страстью, развившейся в нечто большее. Их нежные касания стали настойчивыми, обоих охватило исступление, знакомое только людям, которые вот-вот расстанутся.
Но Кин знал, что разлука – это нечто совсем иное. Это пропасть во времени и пространстве.
Когда их руки отчаянно сомкнулись, пальцы сплелись и Хезер стала целовать его в шею, Кин молил всех богов, чтобы происходящее навсегда врезалось ему в память. Он столкнул с кровати спортивную сумку. Пусть БТД и Маркус не оставили ему выбора, но в последний раз – как и шестнадцать лет назад – Кин выбрал Хезер, а не прошлое.
В полночь он позволил себе послушать музыку.
Кин следил за автомобилем Хезер, когда она забирала Миранду из школы. Вскоре после этого позвонил и соврал, что в Маринском реабилитационном центре для ветеранов согласились принять его сегодня вечером и он уже в пути на регистрацию. Мольбы проводить его всей семьей Кин решительно отверг. Проследовал за Хезер и остановил машину в темноте, под деревом, в квартале от дома. Около одиннадцати свет на первом этаже погас, и он подъехал ближе, ни на секунду не сводя глаз с жилища Стюартов. В животе урчало от голода, а зрение проигрывало неравный бой с усталостью. Но не было ничего важнее того, чтобы неуклонно высматривать потенциальные признаки деятельности БТД.
Этим Кин и занимался. Наблюдение помогало сдерживать натиск самых разнообразных мыслей.
Наконец, после долгих часов слежки, он включил радио и рефлекторно поморщился, услышав грохочущие барабаны и перегруженные гитары на волне любимой радиостанции Миранды, передающей альтернативный рок.
