Здравствуйте, мсье Поль! - страница 27

Обоз состоял примерно из тридцати кибиток, доверху наполненных бочками и едой. Бочки и тюки с провизией были обложены большими ледяными плитами, и так как таял лёд быстро, его запасы приходилось пополнять в каждом населённом пункте на нашем пути.

– Как тут всё хорошо налажено! Наверное, есть специальные подвалы под землей, чтобы готовить лёд! – предположил Анри и почесал пыльную голову.

– Я полагаю, что ты очень прозорлив, мой немолодой друг, и неплохо знаешь историю! – весело ответил я.

– Тебя разбирает? А чему ты, собственно, радуешься? Мы опять неизвестно где, непонятно куда и зачем едем! А-а-а, наверное, на какое-нибудь задание! – оживился Анри и поёрзал.

– Не могу знать, в конце концов, ты Проводник, вот и веди меня по назначению. И вообще, я хочу есть! – сказал я, с важным видом закинул руки за голову и откинулся назад, насвистывая «Марсельезу».

Первым городом, в котором мы остановились на целые сутки, был Санта-Мария-Маджоре. Ничего примечательного, деревня и деревня. Одно порадовало – построили город этруски. Я тут же срифмовал: «русский-этруски». Поговаривали, что этруски тут много чего построили, вплоть до самого Рима. Но всё это использовалось как дача Роберта Анжуйского, мать его побери.

Мы сели покушать в местной забегаловке, где напоили одного парня, он рассказал нам об истории этой местности. Анри в благодарность дал ему монетку, местный был так счастлив и так пьян, что битый час клялся нам в вечной верности, только кормите копчёными бобами со свининой и поите добрым вином.

Сытые и весёлые мы наведались к местному священнику, отцу Павлу. Наплели ему, будто держим путь из Палестины в Рим, он этому нисколько не удивился. А может, не расслышал (был туговат на оба уха). Спать он оставил нас у себя, и мы после пения псалмов улеглись на лавки возле амбара, благо было тепло.

Я попробовал подумать о семье, но всё было тщетно, видимо, воспоминания о близких и вообще о моей прошлой жизни были спрятаны в глубине моего разума или запреты в тайном ларце моего сердца. Даже слёз уже не было. Но появилось ощущение предвкушения чего-то нового, важного. Казалось, что заперев воспоминания о доме в дальний сокровенный уголок сознания, я освободил место для чего-то нового, для новой информации, знаний. Я словно обновился. А может, спятил. Хотя не похоже. Вот так я практически до первых петухов и провалялся в размышлениях о всякой всячине, глядя как Анри сначала храпел, а потом уже ворочался и начинал потягиваться, просыпаясь.

Мы встали и, умывшись из бочки с дождевой водой, двинулись к обозу. Все ещё дрыхли, за исключением стражников. Эти засранцы зря время не теряли, они не столько охраняли обоз, сколько кувыркались с местными девицами.

– Святые отцы, отпустите нам грехи, а то нам эти лярвы не дали ни на минуту глаз сомкнуть, так и тянут за собой в ад! – воскликнул один из стражей, натягивая штаны, и все расхохотались.

Анри плюнул на землю, а я, молча перекрестив их, поправил рясу и засеменил за своим другом. Стражники ещё пуще развеселились и заулюлюкали нам вслед.

Главный страж посчитал количество лошадей и повозок, затем, осмотрев охрану и возниц, крикнул: «Трогай!». Вереница обозов двинулась в путь с запасами провианта и факелами, мы же привычно уселись к нашему глухому вознице.

По пути наша стража отбила два нападения шаек разбойников, заколов и перерубив нападавших, один раз на нас напали люди восточной внешности. Позднее Анри пояснил, что Европу несколько веков осаждали и тиранили воины ислама, пока их всё же не одолели рыцари севера – страшные были времена.