Зельда Марш - страница 16

– Боюсь. Если они меня поймают, меня съедят живьем!

– Но, Зельда, я не могу ждать до завтра!

– До завтра?!

– Так неужели ты хотела, чтобы мы и завтра не увиделись?! Я буду ждать тебя у школы после занятий.

– О, нет, не надо! Все ученики тебя знают, и, если нас увидят вместе, пойдут сплетни.

– Но как же?.. – В голосе Майкла была настоящая тоска.

– Ты подожди меня, но не очень близко от школы.

– А, понимаю! На углу Буш-стрит и Франклин-стрит, ладно?

– Нет, подальше, где меньше народу. И мы погуляем на Холлидэй-Хилл. До свидания! Ты будешь думать обо мне, Майкл?

– Зельда, я… я… я люблю тебя. Всем сердцем, всей душой! Каждой жилкой! Я мог бы умереть ради тебя!

Она крепче сжала его пальцы, все еще переплетенные с ее собственными. Но на миг радостный свет померк в ее глазах, лицо побледнело и стало печально. Усилием воли она стряхнула эту печаль и выпустила руку Майкла.

– Пора! Тетя удивится, что меня так долго нет.

– Зельда!

– Что?

– Ты вправду любишь меня?

– Люблю… Боюсь, что слишком сильно.

– О дорогая, а мне всегда будет казаться, что слишком мало!

– Какой ты милый, Майкл! А ты, ты любишь меня?

– Господи, как ты можешь спрашивать? Ведь ты же знаешь!

– Так до завтра?

– Да. Я буду ждать на углу Буш-стрит. Ты не опоздаешь, нет?

– Нет. А теперь мне надо бежать, иначе нас застигнут здесь. Никто ничего не должен знать, понимаешь? Если это откроется, меня тотчас же отошлют к отцу, а твоя мама упадет в обморок от ужаса.

– Я никому не скажу… Но я не могу отпустить тебя сейчас, Зельда!..

– Надо!

– Так скажи еще раз, что любишь меня.

– Ну, Майкл, не будь же смешным!

– Скажи!

– Да ты ведь знаешь…

– Нет, ты скажи: «Майкл, я тебя люблю».

– Не могу…

– Ну, скажи же! Я хочу!

– Майкл, я люблю тебя… Покойной ночи!

И она убежала. Промчалась по ступеням и остановилась у двери, ожидая, пока Нора откроет на звонок. Она не обернулась, не кинула взгляда Майклу, хотя знала, что тот стоит там внизу и ждет. В передней, едва Нора ушла, заперев двери, она прислонилась к вешалке, закрыв лицо руками. Боже, отчего так болит сердце? Словно огнем жжет внутри, словно душа с телом расстается! Боже, как избавиться от этой муки?!

В самом центре лучшего квартала города возвышался пустынный песчаный холм, Холлидэй-Хилл. Старый дом, полуразрушенный и брошенный, стоял на самой его вершине, а вокруг дома густо разрослась эвкалиптовая роща. На песчаных дюнах кругом валялись заржавленные дырявые кружки, старые газеты, всякий хлам. Ненадежная полусгнившая деревянная кладка вела снизу, от городских улиц, к необитаемому дому на холме. Жуткое запустение царило в этом месте. В ясные дни сюда приходили няньки с детьми, делали набеги банды мальчишек. Но, когда серый туман поднимался от моря, окутывая растрепанные деревья вокруг пустого дома, скользя длинными прозрачными пальцами по склонам холма, придавая всему жуткие очертания, – тогда Холлидэй-Хилл не привлекал никого.

Именно в таком виде нашли его Майкл и Зельда, когда на закате дня пришли сюда, пробираясь рука об руку через песчаные насыпи и кучи мусора. Но им здесь не казалось жутко. Туман ласково укрывал их, опьяненных своим счастьем.

В маленькой оранжерее в углу сада Бэрджессов всегда стоял запах сырой земли. Покатая крыша оранжереи упиралась в заднюю стену соседнего сарая. Внутри вдоль стен тянулись два ряда полок, на которых стояли красные глиняные горшки с растениями. В изобилии росли здесь бегонии, спадали изумрудным каскадом, цепляясь за протянутую от потолка проволоку, вьющиеся растения, а на полу, в больших цементных ящиках, зеленели кружевные аспарагусы.