Зелёный ад. Книга первая. По ту сторону - страница 6

Для переезда у меня было два варианта. Первый – к озеру – привлекал тем, что там почти нет ветра, сухо, рядом вода и есть углубление в скале в виде пещеры, но с достаточно большим входом в нее. Второй – недалеко от скал, где ловлю рыбу, но ходить за водой далеко. И я решила переехать к озеру. Я взяла свои немногочисленные пожитки, и обустроилась в полупещере. Наступила ночь. Попытки уснуть закончились тем, что всю ночь просидела, продрожала от страха, прислушиваясь к новым звукам и разглядывая что-то или кого-то в темноте.

Когда я жила в большом, шумном городе, меня всегда поражала ночь. Ночь со своей коварной темнотой и парадоксальной двусмыслицей. Почему коварной и в чем парадоксальность? Если приоткрыть завесу темноты и днем, при ярком солнечном свете посмотреть, что за ней скрывается, можно увидеть только оболочку человеческой биомассы, и все. Все, что скрывается у человека внутри, можно увидеть только при полной темноте. Разве это не парадоксальность ночи? Тысячи глаз в ночи тупо пялятся в темноту и оголяют свои мысли. О чем они? Вот здесь и открывается человеческая сущность до самой наготы. В темноте люди честны с собой: одни себя ненавидят, другие ненавидят других, третьи – мечтатели, и о чем бы они ни мечтали, по сути, цель мечты одна – ее «свершение». А сколько тысяч женских глаз, мокрых от слез, сколько людей, мечущихся по подушке не в силах заснуть от одиночества, сколько злобных глаз от зависти, ненависти и вражды? Темнота оголяет души. Они, как призраки, блуждают в тишине коварной темноты. Что это – добро или зло или все вперемешку? Почему люди боятся темноты? Не от того ли, что она с нами честна? Но сколько в той же самой ночи влюбленных пар, искренне любящих, предающихся любви, чистой и счастливой, а сколько совокупляется людей, которые забыли про человеческую сущность и превратились в животных. Сколько чистоты и грязи одновременно! Разве не парадоксальная двусмыслица: ночь рождает и добро, и зло одновременно. Сколько ночь дала новых жизней, а сколько жизней отняла! Сколько выпустила зла и кого сделала несчастными, сколько дала любви и счастья! И все это ночь! Парадоксальная ночь…

Так я рассуждала, когда жила в шумном, большом городе. На острове, в одиночестве, при полной темноте мысли в ночи были совершенно другими. Мне не нужно было оголять свою душу, все человеческие ценности сменились. Единственное, что вызывала во мне ночь, – страх, с которым было сложно бороться. Каждый раз, закрывая глаза, я думала только об одном: «Быстрее бы завтра». Но здесь, на новом месте, я так и не смогла закрыть глаза. С рассветом я схватила все, что могла унести, и вернулась на прежнее место. Решение было принято: остаться на прежнем месте, хорошенько его обустроив.

Если бы меня спросили, было ли мне страшно, я бы ответила: «Да. Всегда и постоянно». У меня обострились слух и зрение. Я постоянно ко всему прислушивалась и реагировала на все: на изменение ветра, на шуршание в кустах, на шелест листьев, крики обезьян, причудливые песни райской птицы, на звуки пролетающих комаров, жуков, кваканье лягушек – на все, что меня окружало. Больше всего я боялась змей. Страхи бывают разные: можно бояться, можно испугаться, но поистине, самый большой страх – «животный», который заложен в нас самой природой. Тот, который срабатывает в какие-то моменты на уровне инстинкта, чтобы человек выжил. Это то состояние, когда ты стоишь в оцепенении, замираешь и не можешь пошевелиться. Все тело и разум превращаются в мертвую, неподвижную статую. Объяснить это просто. Некоторые особо опасные хищники реагируют на движения добычи, поэтому наш инстинкт защищает нас, делая неподвижными. Впервые животный страх я испытала на реке под Астраханью, когда встретила двух степных волков. Второй раз, я наткнулась на огромную змею здесь, на острове, около озера. Как я уже описывала, озеро находилось на возвышенности, правой стороной примыкая к горе. Место тихое, здесь всегда было сухо и тепло. Часть голой скалы, как платформа, служила входом в озеро. Это была ровная площадка. Я вытаскивала прутья из воды, которые замачивала, и клала их на берег. Я повернулась и протянула руку за ремнем, чтобы сделать обвязку, как увидела два глаза, направляющиеся в мою сторону. Страх парализовал все мое тело и разум, я не чувствовала ни рук, ни ног, только вырывающееся из груди сердце, стук которого отдавался в горле. Так, с протянутой рукой, я стояла и смотрела, как это мерзкое создание проползает всей своей длиной рядом со мной, не торопясь по своим делам. Когда змея уползла, я схватила прутья и сама не заметила, как прыжками долетела до своего лагеря, половину прутьев растеряв по дороге. После этого походы на озеро стали для меня кошмаром.