Сам генерал никогда не спрашивал докторов о природе случавшихся с ним недомоганий. Ни от того, что ему было не интересно, а потому, что ему не хотелось забивать голову тем, что другие знали лучше его самого. Он усвоил это в процессе своей жизни, когда стал заниматься исключительно военным искусством.
В тот день генерал предался думам о неотвратимости предначертанного Небом пути: «А разве стал бы я тем, кем являюсь сейчас, если бы не самые разные случаи, выпадавшие мне словно ниоткуда? Ведь именно такие случайности сталкивают человека с одной тропы на другую. Значит, за всем этим кроется веление Неба».
…Будучи молодым, самоуверенным, устремленным к служению на благо Империи, он провалился на последнем государственном экзамене по искусству, когда почтенный учитель с пышной седой бородой задал ему вопрос о трех различиях в постановке опер на юге и севере страны. Мао Хунлинь, выходец из центральной провинции Хунань, не знал об этих тонкостях.
– Как же вы можете претендовать на государственную службу, если не знаете особенностей оперного искусства?
Это был удар. «Неужели все мои способности в других науках меркнут по сравнению с какой-то оперой? Этот старец, видимо, всю жизнь только и изучал оперное искусство, стал знатоком в этой области и теперь считает, что нет ничего более важного в нашей стране, чем знать пение переодетых в женщин кастратов?!»
С позором он вернулся домой, возненавидев при этом не только почтенных, ученых старцев, а вообще, всех людей на свете, так зло и несправедливо отнесшихся к нему. Утешение нашлось в военных играх, которые он стал устраивать в своем просторном поместье и близлежащих окрестностях. Отец, видя его страдания, потакал любым забавам. Молодой Мао сколотил из крепких дворовых слуг отряд человек в сорок и разыгрывал с ними сцены из «Речных заводей». Он всегда выступал на стороне правительственных войск, а своего племяника, по имени Чжан Сяолунь переодевал в разбойника.
– Разбойники не бывают благородными. Они воры и злодеи, – объяснял он свою позицию юному племянику, с радостью исполнявшему роли знаменитых героев-мятежников из народного романа.
А однажды ему пришлось столкнуться с самыми, что ни есть, настоящими злодеями. Объявление о розыске трех беглых преступниках он прочитал на шумной рыночной площади уездного городка. Их имена навсегда отпечатались в памяти генерала Мао: Сюй Линь, Ван Дайю и Ма Цзяньфэй. За каждую голову полагалось вознаграждение в двадцать пять лян серебра. Долгое время лицо одного из них, по имени Ма Цзяньфэй, приходило к нему во сне. Но затем, словно растаявшая на бумаге тушь, превратилось в расплывчатое пятно. Генерал Мао часто вспоминал и размышлял о том случае.
Ма Цзяньфэй был торговцем опиумом. В какой-то момент случились перебои в поставках зелья, и он, в свою очередь стал нерегулярно заносить взятки уездному начальнику полиции. Тот, недолго думая, нашел ему скорую замену, а самого Ма Цзяньфэя арестовали, выбили нужные признания, осудили и отправили на каторжные работы в медные рудники. Вместе с ним под охраной трех стражников шли еще пять преступников. На всех были тяжелые шейные канги, а на ногах кандалы с гремящими железными цепями.
«В рудник попал, пиши пропал», – в преступном мире прекрасно знали, что оттуда живыми не возвращаются.
В одну из ночей, Ма Цзяньфэю удалось освободиться от шейной канги. Голыми руками он удушил спящих стражников.
