Договорить я не успел. Перед глазами возник ворон и его алые глаза закрыли весь мир…
И я дернулся, точно понюхал нашатыря.
А затем все прошло.
Дурнота, слабость, странное ощущение пустоты, паника… Все растворилось подобно утреннему туману под горячими лучами летнего солнца.
Я протяжно вдохнул воздух и осмотрелся.
– Что… Что случилось?
Ты здесь, – коротко ответил Айш-нор.
А в следующий меня скрутил мощнейший рвотный спазм. Я уперся в кровавый пол ладонями и извергал свежесъеденный обед.
Неплохо, хорошо, отлично! Ты, пробудив сей гнев, убил врагов.
В поле зрения появились знакомые лапы и я, с трудом распрямившись, уставился на Айш-нора. В голове было на удивление пусто и чисто. Прямо, как в желудке.
Я полностью пришел в себя, но не испытывал ни малейшей благодарности по отношению к пернатому благодетелю.
– Доволен, тварь? – процедил я. – Ты этого хотел? Я только что убил добрую дюжину человек, среди которых был ребёнок!
Сказать хотел ты: «дети»? – глумливо уточнил демон.
– Что?
Смотри, они забились за мешками, а потому спаслись, но, между нами говоря, убить их должно сей же час, чтоб не узнал никто о нас.
Я непонимающе посмотрел туда, куда указал демон. И правда, в углу, прикрытые мешками с каким-то добром, забились двое: приснопамятный белобрысый шкет и девчонка – точная его копия. Дети тряслись от ужаса, обняв друг друга, но, как ни странно, не плакали.
Поднявшись, я осмотрел место побоища. Демоническая магия в очередной раз сработала выше всяких похвал, хотя энергии я явно потратил изрядно – голова кружилось, тело качалось, точно на ветру, а перед глазами все плыло. Тем не менее, я во всех подробностях рассмотрел дело руки своей и не блеванул лишь потому, что уже успел освободить желудок.
Айш-нор ситуацию не улучшал. Ворон переходил от одного тела к другому, вырывая лакомые кусочки и со вкусом глотая их. Отказываясь от обычной пищи, он старался пожирать поверженных врагов, отдавая предпочтения глазам, печени и сердцам.
Впрочем, это не имело значения, потому как до меня наконец полностью дошел смысл сказанного.
– Что значит, убить? – прошептал я пересохшими губами. – Безоружных детей?
Один из них завел тебя в ловушку, – напомнил демон, – чего жалеть? Убей с его подружкой.
– Она больше на сестру похожа.
Убей с сестрой, какое дело мне?
Ворон перескочил на еще одно тело и с силой вонзил клюв в распахнутый рот, вырывая кусок языка, который легко проглотил.
– Нет.
Нет? – демон посмотрел на меня. – Нет, значит? Почему?
– Я не буду убивать детей, тварь ты пернатая!
В этот самый миг в комнате потемнело, повеяло холодом, а грудь сдавило, точно могильной плитой или двумя метрами земли над гробом. Сам ворон как-то неуловимо преобразился, стал больше, массивнее, его взгляд потяжелел, а за позади точно из клубов дыма сформировалась человекообразная фигура с алыми глазами.
Следи за речью смертный, я тебе не друг! Я архидемон! Я – великий! Ты ж – жалкий червь, что мне попался вдруг, коль захочу убить, никто и не услышит крики! Неуваженье же не стану я терпеть! Ты прах, ты пыль… Ты понял ли меня? Ответь!
Последнее слово эхом отдалось внутри черепной коробки, вызывав приступ головной боли.
Я стиснул зубы и, превозмогая чудовищное давление, прохрипел:
– Я не стану убивать детей. Ни за что.
И в следующий миг все закончилось. Ворон глядел… с одобрением, что ли?
Характер, значит, можешь проявить? Ну что же, по сему и быть. Лишь тот достоин зваться мужем, кто может поступить, как сердце повелит, приняв последствия.
