– Я не очень понял тебя, потом разъяснишь. Открой рот… ах, очки оставил на столе. Вадик, посмотри, что у него, – сказал он своему товарищу. – Вадик у нас зубной техник.
– Проблемы не у меня, а у неё. – Тот показал на Саю.
Медицинские работники посмотрели друг на друга и не смогли удержаться от громкого смеха. Отличался молодой, у которого непроизвольные движения мышц лица и дыхательного аппарата перешли в кашель. Оба испытывали неловкость, что не сдержались, и Хамед нашёл силы объясниться.
– Извини, вы тут ни причём. К нам недавно пришла пара одна – мужик выбил жене зубы и привёл сюда. Согласись, с нашей стороны вполне ожидаемая реакция.
– Она до сих пор сидит в кабинете, и дело, кажется, в ней самой, – всё по той же причине не без труда уточнял второй сотрудник медучреждения. – Он поехал за цепочкой, чтобы не заявляла в милицию. Медсестра ещё разочаровала его, показав, какие нынче толщина и плетение в моде.
– Нескучная у вас работа, – подметил Мукаилов и повернулся к жене. – Тебе неинтересно, отчего происходят такие вещи в семьях? Высказывай свои соображения, и боль забудется.
Она не отреагировала, да и не могла из-за плохого владения языком, и муж практически впервые обратился к ней на русском, притом на людях.
– Свою не впутывай, – сказал знакомый медработник. – Ко мне записаны ещё двое. Хотите – ждите, а можете приходить завтра в первую смену.
Вслед за врачом и Мукаиловы зашли внутрь здания. В гардеробе уже не принимали верхнюю одежду, в длинном коридоре встречались люди разных возрастов. Сая присела рядом с мужем на одну из свободных скамеек и сказала:
– Тётя сама вырывала больные зубы детям. Для этого купила щипцы. Двое, разных.
– Иметь инструмент – не значит владеть им. Мне по книгам знакомо, как люди раньше устраняли вызванный зубами дискомфорт во рту, целиком в теле. Слышал разные истории, но рассказывать не самое подходящее время.
– Меня ими не напугаешь. Та была женщина с золотыми руками, за что не возьмись. Вначале своего ребёнка избавила от боли, потом к ней и других стали приводить. Я помню, что изредка и взрослые приходили, но меня не смогла избавить от мучения, вернее, побоялась. – От очередного толчка боли во рту она коснулась пальцем до больного места. – Я тебе говорила, как щека моя повисла, при этом зуб продолжал дёргать. Это было нечто невероятное, потом нам объяснили, что имелся риск остаться инвалидом.
– Ты говорила, но сейчас это меня задело. Беда не только в отсутствии в селах оборудованных кабинетов. Некоторые не спешат убрать черноту с зубов, пока не начнёт болеть.
– Есть такое. Встречала женщин, которые пальцами протыкали землю на поле для посадки саженцев.
– Что тут скажешь? Но поинтереснее будут твои рассказы, какие похороны тётя себе заказывала. Предвидеть свою кончину заранее, собрать родственников и уйти в срок, достойно признания.
– Я слышала, что сын себе приписывает её маломальские заслуги. Он там важно держится, и ко мне приставал с вопросами, будто бы не узнаёт. Брат его живёт далеко, в суровых краях. На вторую годовщину смерти матери он приехал обросшим, а этот не пустил в дом, мол, перепутал адрес. Во дворе был пёсик, с которым до этого не виделись, так он по запаху хозяев признал его и подлизывался, а родственник – ни в какую. Надменность его я до этого не замечала, но видно, что зашкаливает. На краю отчаяния тот с чемоданами наперевес отправился к старейшине рода. Он понял, в чём дело, отвел в баню и запенил ему всю голову. Тут произошла такая сцена: увидев, как старик точит об висячий ремень самодельную бритву в роговой оправе, заорал от испуга.
