– Опять записку прицепил к дверям?
– Написал маркером три слова, что мы на лечении. Коротко и ясно. Бумажку для надежности приклеил.
– Как раз-таки ничего не ясно. Проще было объяснить Мише ситуацию, не посторонний он для нас человек.
– Думаю, что нет. Пусть эти баклаги не имеют особую ценность, и его не обозлит, что нет в наличии, но может рассчитывать на них. К тому же в холодильнике пусто. По моим расчётам, завтра в обед он будет здесь. Что остаётся делать, если мы не в состоянии встретить его, как принято?
Речь шла о двух новых алюминиевых флягах, которые оставлял на хранение знакомый мужчина у Мукаилова. Первый в полушутку говорил, что в трудный день их можно выменять на продукты питания, другой в аналогичном тоне ответил, что постарается реализовать с выгодой. Увы, будни бедной семьи составляли одни трудности.
Жена была недовольна не столько его фантазиями, сколько отношением к знакомому человеку. Миша был старшим братом её одноклассницы, и дом их родителей находился по соседству с домом отца. До того, как выйти на пенсию, работал в пожарной части. Машина его была не новая, но по пути на малую родину или наоборот, навещал знакомую женщину.
Ей куда важнее были дом и семья, она оторвала руку от лица и сказала:
– У Хамеда рука лёгкая. Перед тем, как закрыть глаза, я видела у него шприц и думала, что укол ставит. Что-то повел пальцем по десне, подёргал, постучал, и говорит: вставай, приехали!
***
Новые жилые дома окраины были построены ближе к яблоневому саду, который в свою очередь граничил ещё с трассой и лесом. Стоявшая второй день тёплая погода вывела любителей природы на некогда ухоженную ботаническую территорию, где на деревьях оставались висеть редкие плоды, а под некоторыми они были в обилии. В серединной части сада значительный участок был охвачен кустарниками и другой растительностью, тут и там встречались огнища. На одном участке находилась площадка с растоптанной травой для игр с мячом и с неширокими воротами, рядом проходила широкая длинная тропа, но мальчишек на велосипедах не было видно: грунтовая дорожка не настолько гладко была растоптана после дождя.
– Зайцы тут водятся, – сказал Юлдашев, глядя на следы, – я вначале тоже заметил, но те были размыты.
– Уверен? – спросила Мазель, которой захотелось поесть их жареные лапки. Готовить самой не доводилось, а отведать периодически – да.
– Их не спутаешь. Одно время мы держали кроликов, но самостоятельно не резал. Мал ещё был.
Они с ребёнком находились среди любителей осеннего сада. Встретили и молодую семейную пару с мальчиками-близняшками, и одиноко гулявшую старую женщину с палкой в руке, и безногого колясочника. Боясь, что дочь упадёт и получит травму, Мазель не отпускала её ручку. На широких участках тропинки Юлдашев становился рядом, а где узко, шёл сзади. Увидев на невысоком дереве красноватый плод, сбил его и поднял. С розовым румянцем яблоко было плотным и имело искажённую форму. Продолжая разглядывать ветки, протянул находку подруге.
Она вытерла его, откусила и положила немного в рот дочери. Съев, ребёнок ещё протянул руку, и та опустилась на корточки. Любящая мать безуспешно попыталась добиться от неё слово благодарности. Присутствие Юлдашева было не причём, скованной она становилась от любого вопроса, но допускала, что со своим отцом держится более открыто.
Мазель было не понять, по какой причине новый спутник жизни не навещает родителей, остальных родственников, и спросила напрямую.
