Я не блистательная актриса, но ложь – моя защита, поэтому я собираюсь научиться превосходно врать!
Я алрийка! Теперь это моя новая личность. Хоть я и понятия не имею как выглядят эти самые алрийцы – поймать меня на лжи очень просто, но это моя единственная защита.
Да, легенда хлипкая, как карточный домик, но лучше так, чем позволить такое пренебрежительное к себе отношение. Никому не разрешу так обо мне думать.
Лэмб расплывается в улыбке и складывает ладони треугольником.
- Допустим я тебе поверил, - в его голосе появляются хриплые нотки. – Но Геррук не поверит. Выдумаешь что-то более правдоподобное.
- Разве вы с ним не заодно?
- Заодно? – фыркает Лэмб. – Пусть будет заодно. Для твоей светлой головки достаточно думать так. Геррук отказался от возможности жениться, но я – нет.
Я украдкой рассматриваю его и вижу, как руки его сжимаются в кулаки, а маска напыщенности на пару секунд слетает с лица. Эта тема его действительно волнует – я нащупала пульсирующий нерв.
Кажется, что-то происходит между Лэмбом и капитаном, что-то из-за чего Лэмб не может иметь семьи.
Рассеянным взглядом я скольжу по его телу. В нем порочно все, даже поза, в которой он сидит, широко расставив ноги и раскинув руки на подлокотники.
А я не могу себе позволить даже вдохнуть полной грудью.
Он сжимает пальцами подлокотники кожаного кресла и это выглядит интимнее многого, что я видела в жизни.
- Что, нравлюсь? – хмыкает он, заметив мой интерес.
Я быстро отвожу взгляд. Под ребрами ускоряется сердце.
Не нравишься. Ты мне противен, в тебе нет сострадания. Если ли хоть кто-то в этом мире, кого бы ты пожалел?
- Значит ты хочешь семью? – спрашиваю тихо.
Он молчит, нагибается вперед и пристально смотрит на меня, свесив руки с колен. Словно пытается понять, стоит ли рассказывать секрет.
И его губы снова расплываются в плутоватой ухмылке.
- Нафантазировала уже? От такой как ты дети получатся безобразными, сначала научись нормально смотреть мужчине в глаза. Невзрачная, да и характера никакого, уж лучше от шлюхи.
Стискиваю коленки так сильно, что хрустят пальцы. Губы дрожат, я едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. Еще одно слово и слезы брызнут из глаз, но вспыхнувшую ноту протеста уже не задавить.
Да как он вообще смеет? Я не выбирала какой мне родиться!
- Хочешь сказать, что будешь хорошей мамой? – спрашивает иронично. – Что ты сможешь дать сыну? Только вырастишь размазню.
Мои руки дрожат, и я прячу их за спину.
Ноам… я ведь не стала для него лучшей мамой. Он остался один, а я здесь.
Слова можно подбирать разные, но правда одна – мне пришлось его бросить.
Фраза Лэмба пронзает душу, как меч. Внутри меня вспыхивает злость на мужчину, посмевшего выплюнуть мне в лицо такую неприглядную правду. Хотя он и сам не подозревает, насколько точно попал в само сердце.
Стоило упомянуть моего мальчика…
Я хватаю лежащий на столе проектор, но мои руки дрожат и в конечном счете устройство падает и разбивается об пол с глухим звуком.
Я не хочу оставаться здесь с ним, не хочу показывать, как глубоко задели меня его слова. Главное – не расплакаться прямо здесь.
Если суждено скончаться от рук инопланетян, Ноам хотя бы сможет вспоминать меня и гордиться! Все хорошие мысли моего сына будут правдой – я до последней секунды себя отстаивала.
Встаю и иду к выходу, стискивая руки так, что ногти ранят ладони.
- На ближайшей станции. Высадите меня где-нибудь! – говорю я, не поворачиваясь к Лэмбу лицом.
