Зереф. Порядок – война - страница 11

Все империи агрессивны.

Почему социумы, сохранившие родовую солидарность, более живучи в современном городе? Особенно это видно по базарам, по рынкам мегаполисов развиваются их неформальные знамена. Потому что они исповедуют принцип родства. Они собирают как бы братьев по крови. (Это касается не только великих знатоков торговли, – евреев. Их братские и союзы закреплены в иудаизме). Итак базары – маленькие и стойкий корпорации, собранных по этническому признаку людей. Кто бы ты не был и какую бы пользу не приносил, в собрании лиц одного этноса у тебя нет голоса, нет и права. Если ты не свой, ты – чужак. Родоплесы решают свои частные вопросы основательно. Они не утруждаются чужими проблемами и государственными в частности. Только проблемами близких. Поэтому им легче выжить. В узких рамках и на малой площади решают навыки, а не кругозор. Хотя и здесь появляются некоторые паханы – авторитеты. Но и кругозор паханов весьма ограничен. Пахан имеет одну привилегию. Он может наказать, не ограничивая ничем свой произвол. А чем ограничивать? Поэтому паханами назначаются вполне неформально. Пахан, как все отцы, должен обладать силой. И физической в том числе.

А умеют ли родоплесы рассуждать самостоятельно? Ведь они не имеют такой возможности с рождения. С момента появления на свет они приучаются к порядку. Так было и до них, так было и до их отцов. Инициатива наказуема и рассуждение не приветствуется за тысячу лет до описываемых событий. Вот оно – смирение – обратная сторона войны. Поэтому людей с родовой привычкой легко организовать в преступные союзы, – мафию, хоть экономическую, хоть мировоззренческую. Их легче собрать в одном месте и научить говорить одни вещи. Поэтому культ очередного авторитета возникает сам собой. При патернальном укладе родовым союзам легко существовать, а клану не трудно жить в любом мегаполисе. Их союзы напоминают военные группы. Они связаны круговой порукой, почти клятвой- присягой. В цивилизованных местах, где население пытается строить отношения по интересам, по культуре, по закону, в конце концов по – человек человеку друг – сосед- компаньон, клановые союзы организуются по» человек человеку чужой – соперник и враг». Все замешано на родстве или на крови. И клятвы тоже скрепляются кровью. «Родовые» народы хорошо стучат, оговаривают «чужих». Это самостоятельное избиение выскочек. Поэтому национализм в виде течения политики тут опасен. Национализм может быть у нации. У зерефов национализм – это война.

Зерефы любят смирного послушного дитя. Они сами как воины древности, а их дети как зерефный тыл. Строптивое непокорное дитя, рожденное в нижней касте, необходимо сломать. Заранее и любыми средствами – способами. Без этой родительской «ласки» дети обречены тут же на гибель. Строптивый сын «смирных» родоплесов обречен. Потому что выходит из семьи на конфликт с общиной, с родом, с племенной иерархией. В любом ее виде, даже в замаскированном и современном варианте. Поэтому у политической надстройки всей зерефной системы – автократии нет оппозиции. Что не доделал глупый отец, доделают чиновники, люди отца народа.

Беда. Кризис.

Традиционные общины весьма косны. А встряхивает и перетряхивает все касты только общая беда. Кризис. Беда она как предел зерефной косности. Эту беду они создают сами конформизмом и негибкостью долгое время. Как же так? Именно мужество и дисциплина были слагаемыми успеха. Все верно. Всему свое время однако. Все зерефы мира видят начало, но не видят конца. Это передается из поколения в поколение – видеть только начало. Мужество реально переходит в смирение, а массовое терпение превращается неизбежной тиранией, культом. Община родовая должна тоже ломать своих «детей». Оттого, что все видят только начало, но не видят конца, многие зерефы путают мужество со смирением. Это не случайно. Хотя смирение есть продолжение мужества, смирение и покорность существует в социальных низах. Так смирные, прикормленные властью, в новых условиях приучают к повиновению всех людей, весь народ. Проблема традиционного мира, что он не желает перестроиться, все отцы декларируют, что хотят жить как их предки. А как жили предки? Они жили тихо. Это было в истории. Это становится основным поведением и в современной сетке. Даже несмотря на влияние и присутствие рядом передовых культур, других народов. Передовое все конечно же принимается и перенимается, но только как дополнение к «заветам». Как показывает практика, от своего опыта предков, значит от своей же культуры отношений отказаться невозможно. Система использует смирных, использует кровнородственные связи, как и раньше, как в прошлые века по неведомым и незаметным социальным инстинктам. Так родовая система возрождается на государственном уровне, конечно это уже не тирания и не деспотия, как было в средние века. Но если приглядеться. Одеть в модную одежду можно и Чингисхана. Вот система нового старого мира и одевается. Настоящая «одежда» тут другая.