Смуглая девушка смотрит на него с улыбкой, и он отвечает ей вежливым кивком, гадая, почему она и ее подруга торчат здесь с Альбедо, вместо того чтобы заниматься своей работой. Или они это делают прямо сейчас, обрабатывая Кёртиса? Девушка наклоняется ближе к нему.
– Клевые у тебя очки, – говорит она.
Каждый ее слог легким дуновением касается шеи Кёртиса. Произношение сносное; должно быть, давно живет в Штатах.
– А у меня контактные линзы, – добавляет она.
Об этом можно догадаться по химическому, как жидкость для омывателей стекол, цвету ее зрачков. Она тянет руку к лицу Кёртиса.
– Можно примерить?
Кёртис разрешает.
– Слабые очки, – говорит она, возвращая их после примерки.
– Я брал их навскидку, без консультации окулиста.
– Как и я свои линзы. Тоже без консультации.
Она сонно хлопает накрашенными ресницами.
– ¿De dónde eres?[5] – спрашивает Кёртис.
– Я с Кубы.
Об этом он мог бы догадаться по ее акценту с растянутыми гласными, выпадающим звукам «с» и по этой «консультасьон». Как вышло, что кубинка очутилась здесь вместо обычных для их диаспоры Майами, Тампы или Нью-Йорка? Но для дальнейших расспросов Кёртис недостаточно владеет испанским, да и нет особого желания развивать эту тему.
– ¿De qué región?[6] – спрашивает он.
– Из Сантьяго-де-лас-Вегаса. Знаешь, где находится Сантьяго-де-лас-Вегас?
– ¿Está cerca de la Habana, verdad?[7]
– Да. А ты бывал на Кубе?
– Sí, – говорит Кёртис, – я там бывал.
Однако он не уточняет, в каком месте и при каких обстоятельствах. «Если бы не уволился, мог бы и сейчас быть там», – думает Кёртис. Ему вспоминается ясное утро в апреле прошлого года на холме над бухтой Гранадильо. И вид на лагерь с оранжевыми тюремными робами, издали похожими на цветки кактуса, застрявшие в проволочной сетке.
– Ты хорошо говоришь по-испански, – заявляет девица, но звучит это не очень убедительно, и ее улыбка начинает увядать.
Теперь ее пальцы лежат на бедре Кёртиса, а нога поглаживает его лодыжку. Все происходит как-то автоматически, словно она заученно повторяет действия видеоинструктажа (не исключено, что так оно и есть).
Кёртис легонько шлепает ладонью по ее блуждающей руке и поворачивается к Альбедо, который тем временем пытается объяснить блондинке, кто такая Кондолиза Райс. Тычком в плечо Кёртис привлекает его внимание.
– В чем дело, старик? – спрашивает Альбедо. – Еще по пиву?
– Как ты узнал, что я в городе?
Вопрос приводит Альбедо в замешательство, за которым следует показное удивление – просто чтобы выиграть пару секунд.
– Так ведь это никакой не секрет, – говорит он.
– Не секрет, конечно. Но откуда ты об этом узнал?
Они смотрят друг на друга. Лицо Альбедо вытягивается и застывает в момент смены выражений, на его шее пульсирует жилка. Кёртис полусознательно считает ее удары: один-два, три-четыре, пять-шесть…
– Деймон, – произносит наконец Альбедо. – Это он мне сказал. Позвонил мне вчера вечером и дал твой номер.
Кёртис смотрит на него с прищуром:
– А откуда ты знаешь Деймона?
– То есть как это – откуда? Я знаю его еще по пустыне, старик. Там же, где с ним познакомился и ты. К чему ты вообще клонишь?
– Я знаю Деймона с Леонард-Вуда, – говорит Кёртис. – Во время войны я был в Саудии, а он тогда плавал на «Окинаве». Я не встречался с Деймоном в Заливе.
Альбедо гасит в пепельнице сигарету, пытается сделать глоток из своей уже пустой бутылки и откидывается еще дальше назад, исчезая из поля зрения Кёртиса.
