Жан Расин и другие - страница 7

Но дело даже не в расстоянии. Ла Ферте – местечко глухое, тихое. В зрелости Расин вместе со славой обретет толпу брызжущих ядом завистников и недоброжелателей и среди злейших сарказмов в свой адрес услышит: «Уроженец Ла Ферте-Милона!» Родиться в таком захолустье – позор для порядочного человека. Предки Расина и с отцовской, и с материнской стороны жили здесь спокон веку, занимая разные чиновничьи должности, подоходнее и победнее, судейские и податные, по большей части связанные с механизмом взимания соляного налога – табели. Отец Расина среди многочисленной своей родни оказался едва ли не самым неудачливым и самым злополучным. В 1641 году он теряет жену: Жанна умирает в родах, дав жизнь дочери, Мари. А через два года, в возрасте 27 лет, только-только успев жениться второй раз, умирает и он сам. Какую он занимал должность, нам в точности неизвестно. Во всяком случае, не слишком прибыльную: по его смерти сумма долгов настолько превышала наличное имущество, что опекуны сирот предпочли отказаться от наследства. Детей поделили еще после смерти матери. Девочку взяли на свое попечение Сконены, мальчика – Мари Расин и Агнеса.

Агнесе к тому времени всего пятнадцать лет, но призвание ее уже определилось. Она твердо желала принести монашеский обет в Пор-Рояле, и если медлила с этим шагом, то только из-за маленького племянника. Современник, посвященный в обстоятельства дела, напишет впоследствии: «Она заменяла ему мать в младенчестве, с тех пор как он остался сиротой. Потому-то ей так трудно было оторваться от мира, когда двери Пор-Рояля перед ней распахнулись». Так впервые в расиновской судьбе, пока сам он еще так мал, что может лишь почувствовать последствия чужих решений, но не осознать их, возникает этот мучительный вопрос. Как примирить естественные привязанности и стремления с жаждой сверхъестественного духовного блага, земную любовь с небесным милосердием, природу с Богом? И возможно ли, и следует ли пытаться их примирить?

Агнеса Расин нашла для себя ответ в ранней юности, сразу и бесповоротно. В 1642 году она уходит в Пор-Рояль, где и проживет всю жизнь монахиней под именем Агнесы от святой Теклы. И очевидно, она не ошиблась: мать Агнеса под конец своих дней станет настоятельницей Пор-Рояля. Должность эта выборная, и занять ее без подлинного предназначения было никак нельзя.

Решение Агнесы укрепило связи расиновского семейства с Пор-Роялем. И когда в 1649 году умер Жан Расин-дед, его вдова удалилась в ту же обитель, взяв с собой и внука. Он будет воспитываться при монастыре, учиться в созданной отшельниками школе. Немаловажное обстоятельство: община берет его к себе даром. Между тем, обучение в Пор-Рояле стоило 400–500 ливров в год – сумма весьма значительная. Юноша будет обязан своим благодетелям решительно всем. Сирота станет сыном Пор-Рояля.

Будь живы его родители, детство его наверно было бы счастливей и беззаботней. А в зрелости, скорее всего, ему суждено было бы повторение их участи: скромное место чиновника в родном городке, более или менее благополучное и мирное прозябание. Жизнь его сестры так и сложилась: она вышла замуж за «лабазника при соляном амбаре» (так называлась одна из доброго десятка «табельных» должностей) и перебивалась кое-как, в повседневных треволнениях провинциального мирка.

Расину было уготовано совсем другое.

Пор-Рояль к тому времени – не просто один из сотен монастырей, разбросанных по всей Франции. Здесь, в суровых, почти без мебели и утвари, жилищах отшельников, в кельях монахинь, в приемной аббатисы – средоточие, очаг духовного движения, вокруг которого шли тогда самые яростные теологические, философские, даже политические и литературные споры, «Господа из Пор-Рояля», преподающие в монастырской школе, – настоящие ученые и талантливые педагоги. У аббатства не только могущественные враги, но и знатные покровители. Поэтому получить воспитание в Пор-Рояле – значит несомненно войти в интеллектуальную элиту страны и завязать связи со многими аристократическими семействами. Но это значит и с раннего отрочества внимать самым строгим, самым максималистским, самым беспощадным моральным заповедям и всю жизнь потом так или иначе свои поступки и помыслы с ними соотносить. Стены Пор-Рояля должны были отгораживать его обитателей от мира, мирских соблазнов, понятий и порядков особенно крепко. Начало героической эпохи Пор-Рояля и отсчитывать можно с того дня, 25 сентября 1609 года, когда восемнадцатилетняя его настоятельница велела запереть ворота монастыря перед своими родителями, приехавшими погостить – по обыкновению и в нарушение устава…