Пока Мэдди строила предположения, они завернули за угол фермерского дома. По широкой парадной лестнице спускалась женщина. Она приглаживала руками белый передник, концы которого были повязаны вокруг пышных бедер. Ее блестящие волосы, припорошенные сединой, были коротко острижены. Мягкие веки нависали над любознательными глазами цвета капучино. Чем ближе подходила женщина, тем сильнее текли слюнки у Мэдди, учуявшей идущий от женщины аромат свежей выпечки.
Спустившись с лестницы, женщина протянула руку и дружелюбно улыбнулась. Мэдди повеселела, увидев ее испачканную мукой щеку и почувствовав домашнюю и добродушную ауру женщины.
– Должно быть, вы Мэдисон. – Женщина крепко, но совсем не враждебно пожала ей руку. – Меня зовут Кейт. – Она сердечно кивнула, вытирая свободную руку о передник. – Добро пожаловать в Лидибрук!
– Джек все мне о вас рассказал.
Это не было абсолютной правдой. Он рассказал о ней лишь детали, и то после настойчивых расспросов. Кейт Йолсен десять лет была домработницей в Лидибруке. Она вдова с двумя детьми и двумя взрослыми внуками. Мэдди присутствовала при телефонном разговоре Джека и Кейт, когда он сообщал ей о приезде гостей. После этого он заявил, что у Кейт исключительно вкусная стряпня. Теперь Мэдди представилась возможность отведать пшеничных лепешек на сливочном масле.
Кейт подошла ближе к Джеку и малышу. Сердце Мэдди растаяло, когда Боу широко раскрыл сообразительные глаза и уставился на незнакомку, лежа в руках дядюшки.
Не сдержав эмоций, Кейт ойкнула и натруженными руками прикрыла рот.
– О боже. – Она нежно улыбнулась, ее взгляд потеплел. – Какой хорошенький. – Она бросила на Мэдди пристальный взгляд: – Он проспал всю дорогу?
– Он ангел. – Мэдди повернулась к Джеку: – Правда?
Джек что-то проворчал в ответ, одобрительная улыбка коснулась уголка его рта.
– Ему нужно сменить подгузник, – сказала Кейт.
– Абсолютно верно, – согласилась Мэдди.
Затем они одновременно произнесли:
– Я возьму его.
Однако Джек не отдал им ребенка и нахмурил бровь поверх очков с зеркальной поверхностью:
– Я выгляжу беспомощным?
Мэдди моргнула:
– Вы хотите его переодеть?
В ответ он выгнул бровь.
Она постаралась сформулировать иначе:
– Я имею в виду, вы не хотите сначала этому научиться?
– За один рабочий день я стригу более двухсот овец. – Он осторожно прошел мимо женщин. – Думаю, мне удастся присыпать его тальком и запеленать.
Пеленать Боу не следовало; Далия надевала ему подгузники. Именно они лежали в большой сумке. Однако Мэдди не сказала ни слова. Если Джек хочет прямо сейчас взять на себя бразды правления и доказать свое умение, спорить никто не станет.
Ведь этот человек стрижет за день две сотни овец.
Стоя на верхней ступеньке лестницы, Мэдди заметила Нелл, которая внимательно отслеживала каждое движение Джека.
– Вы, должно быть, умаялись от жары, – говорила Кейт, также поднимаясь по лестнице.
Когда Нелл побрела в дом за Джеком, Мэдди последовала за домработницей.
– Я немного хочу пить.
– Хотите чаю?
– Я предпочла бы что-нибудь холодное, если можно.
Продолжая подниматься по лестнице, Кейт понимающе и задумчиво вздохнула:
– Мой муж был работником на ферме. Мы встречались с ним две недели. Не успела я опомниться, как мы поселились с ним в лачуге на севере страны. Выжженная земля. Крокодилы. Никогда не думала, что привыкну к жаре, ужасной пыли и мухам. – Уголки ее губ приподнялись. – Но и вы привыкнете.
