– Я знаю, что вы спите, Маргарита, но слышите ли вы меня?
Она подтвердила медленным кивком головы.
– Хорошо. Теперь ваш разум свободен от тела и всякое дурное влияние не действует на вас. Сейчас мы вместе пройдем всю вашу жизнь и вернемся к вашему детству. Соберитесь, Маргарита. Вам десять лет. Тогда вы говорили?
Слезы медленно скатились по щекам спящей. Она кивнула в ответ на вопрос Демитриоса, но тут же невольно сделала жест, словно защищалась от невидимых ударов. Фьора сжала руки так сильно, что ногти впились в ладони.
– Вы были несчастным ребенком, но все же вы говорили. Что произошло потом? Вспомните вашу жизнь и вернитесь к драме, после которой у вас пропал голос. Вспомните год за годом.
Внезапно все тело Маргариты начало сотрясаться. Она откинула простыни и обеими руками старалась оттолкнуть кого-то, кто приводил ее в ужас. Она делала невероятные усилия, чтобы ее ноги оставались сдвинутыми вместе, но что-то с силой раздвигало их. Она плакала, стонала… и все ее движения не оставляли никакого сомнения в случившемся.
– Боже, – прошептал Эстебан, – бедняжку изнасиловали.
Вдруг Маргарита успокоилась и лежала неподвижно, словно жизнь покинула ее. Деметриос дал ей передохнуть, затем вновь подошел к постели.
– Именно после этого жуткого испытания вы и потеряли дар речи?
Маргарита медленно покачала головой слева направо.
– Значит, это случилось позже. Вспомните, что произошло потом. Надо, чтобы вы вернулись к тому моменту, когда у вас пропал голос. Это так больно?
Маргарита стала извиваться в кровати. Она прижала руки к животу и начала громко стонать.
– Похоже, – сказала Леонарда беззвучным голосом, – что она рожает?
Ее плечи затряслись от рыданий.
– Нельзя ли, – прошептала Фьора, – помешать ей вновь пережить эти страдания?
Деметриос положил свои руки на руки молодой женщины и тихо нажал на них.
– Ребенок уже родился, вам стало легче.
Маргарита сразу же успокоилась. На ее лице появилась улыбка счастливого изумления. Она протянула руки к воображаемому ребенку, приложила его к своей груди, начала его убаюкивать, целовать. Выражение светлого счастья на изможденном лице невозможно было видеть без муки.
Но вдруг все изменилось. Присутствующие увидели, как Маргарита прижимала руки к груди с испуганным и одновременно гневным выражением, словно ей угрожала какая-то опасность. Они увидели, как она боролась изо всех сил и, без сомнения, была побеждена.
Вдруг Маргарита закричала:
– Мой сын! Отдайте мне моего сына! Вы не можете забрать его! Это мой ребенок, сжальтесь!
Не в состоянии больше видеть муки несчастной женщины, Деметриос положил руку ей на голову и приказал:
– Успокойтесь, Маргарита! Все кончено. Не думайте больше о том страшном мгновении, когда вы потеряли ребенка. Вы по-прежнему можете говорить. Вы можете говорить, не так ли?
Все еще тяжело дыша, вся в поту, молодая женщина напоминала человека с потонувшего корабля, который достиг берега после изнурительной борьбы со стихией. Фьора хотела обнять ее, но Деметриос жестом остановил ее:
– Отвечайте мне, Маргарита! Вы можете говорить? Скажите: могу.
– Я… могу.
Голос был слабый, хрипловатый, но все же разборчивый.
– Хорошо, – сказал Деметриос. – А теперь отдыхайте! Вы сделали невероятное усилие, но зло побеждено. Через минуту я разбужу вас. Вы больше не будете вспоминать о пережитых вами муках и сможете свободно говорить с теми, кто вас окружает, кто вас любит. Вы слышали меня?
