– Мне тоже, – ответил Игорь. – Мы всегда были с кем-то, для кого-то. А теперь – просто мы.
Он взял её за руку, как в молодости.
Просто держал.
И в этот момент не нужно было ни слов, ни обещаний.
Просто – два человека, которые прошли многое.
И поехали дальше. Вдвоём.
На следующий день они решили задержаться.
– А давай не уезжать сегодня, – сказала Маша, закручивая волосы в пучок. – У нас ведь никуда не горит.
– Не горит, – улыбнулся Игорь. – Особенно с тобой рядом.
Они взяли карту и случайно ткнули пальцем в название деревни неподалёку:
Лихачёво.
– Ты знала, что там твоя бабушка когда-то жила? – спросил Игорь.
Маша удивлённо посмотрела:
– Откуда ты это знаешь?
– Ты рассказывала, когда мы только познакомились. Я запомнил.
– -Деревня Лихачёво оказалась будто вне времени.
Дороги из утоптанной земли, заборы из кривых досок, запах печей и тихая тишина.
На остановке сидела пожилая женщина в косынке. Игорь вышел первым, поздоровался.
– Мы ищем дом, где когда-то жила Екатерина Ивановна…
– Катя Куликова? Да-да, конечно помню! Она добрейшая была, с внучкой приезжала. Машей звали… это вы, что ли? – Женщина смотрела с прищуром, но в глазах появилось тепло.
– Да… – Маша тихо улыбнулась. – Я не была тут лет двадцать.
Старушка махнула рукой:
– Пойдёмте, я вам покажу. Дом хоть и старый, но стоит. Его сейчас никто не трогает.
– —
Дом бабушки Маши стоял на краю деревни.
Обшарпанный, с прогнувшейся крышей, но в нём всё ещё было что-то живое.
Маша прошла через калитку. Остановилась.
– Я тут летом бегала босиком, собирала ландыши. Бабушка пекла пироги и рассказывала сказки.
Игорь молча взял её за плечи.
– Я бы хотел знать её, – сказал он. – Она вырастила такую тебя.
Маша почувствовала, как глаза наполняются теплом.
– А я бы хотела, чтобы она знала тебя. Она бы обняла тебя так, как только настоящая бабушка может.
– -Они посидели на старой лавке у дома.
Ветер шуршал в траве, ласточки чертили небо
Маша вдруг достала из сумки блокнот.
– Я хочу нарисовать этот дом. Чтобы не забыть.
– А потом повесим рисунок у нас в спальне? – спросил Игорь.
– Да. Чтобы помнить: у нас есть корни. И путь. И любовь.
– -Когда они возвращались обратно в Калугу, было тихо.
Но тишина эта была не пустой – а наполненной.
Они уезжали не просто отдохнувшими.
Они уезжали целыми. Перед отъездом Маша решила зайти в дом.
Ключей, конечно, не было – дверь была на старом крючке.
Дерево скрипнуло, будто вздохнуло от времени.
Внутри пахло пылью, старой тканью и чем-то родным.
Пол вытерт ногами детства, занавески поблекли, но висели всё там же.
Маша медленно обошла комнату.
Тронула угол стола, где когда-то лепила из теста.
Провела пальцами по окну, где бабушка высматривала почтальона.
И вдруг – под подоконником заметила щель.
Там, между досками, была маленькая коробочка, перевязанная бечёвкой.
– Игорь… посвети телефоном, – шепнула она, будто боялась разбудить время.
– —
В коробочке – письмо.
Пожелтевший конверт, на котором неровным почерком:
«Для Машеньки. Прочитать, когда вырастешь.»
Маша опустилась на стул. Сердце стучало медленно и глубоко.
Она развернула письмо.
Внутри – знакомый голос через бумагу.
««Моя любимая девочка.
Если ты читаешь это – значит, ты уже взрослая. А я, возможно, уже только в твоей памяти.
Ты у меня всегда была светлая, с сердцем, которое слышит тишину. Я хочу, чтобы ты знала: ты способна делать добро просто тем, что ты есть.
*Не бойся выбирать свой путь. Не бойся оставаться мягкой. В этом – сила.
