– Значит, она предсказала, – усмехнулся Игорь. – Пусть рисует проект – архитектор семейного счастья.
Маша рассмеялась.
И тут… зазвонил телефон.
На экране – Амалия.
Маша нажала «принять».
– Мам…
– Да, солнышко?
– Ты сейчас не упадёшь?
– Уже сижу. Говори.
– Я… я выхожу замуж.
Маша замерла. Потом повернулась к Игорю – он уже слышал. Его лицо расплылось в такой улыбке, какую она не видела давно.
– За кого? – Маша почти прошептала.
– Помнишь моего друга Вадима? Он сделал предложение. Мы хотим сыграть свадьбу летом. И… может быть, прямо у вас, если вы останетесь в Сочи?
– —
Маша сжала телефон.
Глаза горели, сердце стучало.
– Конечно, доченька. Конечно, прямо у нас. Мы уже нашли место, где будет счастливо и тебе, и нам.
Маша не сразу поняла, что именно её изменило.
Не шум прибоя, не солнце, не цветущий розмарин у калитки.
Что-то внутри стало другим – тише, светлее.
Каждое утро она просыпалась раньше Игоря, открывала окно – и просто стояла.
Без мыслей. Без планов.
Слушала, как город дышит. Как море зовёт и отпускает.
– —
Она не бежала. Не проверяла телефон. Не ждала никого.
Она просто была.
И вдруг поняла – это и есть влюблённость.
Но не в кого-то.
А в себя. Здесь. В этом городе. В этой тишине.
– —
Сочи стал её местом.
Не как пункт назначения. А как точка возвращения.
Где не нужно быть сильной. Или нужной.
Где можно просто сесть у забора, смотреть, как ветер играет с листьями —
и не чувствовать вины за это.
– —
Однажды вечером она сказала Игорю:
– Знаешь… я не просто полюбила Сочи.
Я себя тут нашла.
Он посмотрел на неё внимательно, как будто впервые.
– А я знал. Ты стала дышать по-другому. Легче. Теплее.
– Я просто перестала забывать про себя.
И в первый раз за много лет – я не чувствую усталости.
Я не думаю, кто я для кого-то. Я просто… я.
– —
И в тот вечер они сидели на веранде.
На столе – чай, ломтики персика и молчание.
Но это молчание было не пустым.
Оно было наполнено теплом.
Покоем.
И Машиной новой влюблённостью в жизнь.
Утро было ясным.
Вещей немного – пара сумок, книги, свежий чай в термосе и персики, завернутые в полотенце.
Маша оглянулась на домик, где они прожили эти три месяца, и улыбнулась.
– Словно сон, – сказала она.
Игорь подошёл сзади, обнял за плечи:
– А по-моему, наоборот – это всё было настоящее. Сон – там, где мы всё время куда-то бежали. А здесь – жили.
– —
В аэропорту было людно.
Семьи с детьми, туристы, кто-то в спешке, кто-то со слезами.
А они – спокойно. Рядом.
На посадке Маша взяла Игоря за руку.
– Не хочу потерять это чувство.
– Мы не потеряем, – сказал он. – Мы просто привезём его с собой.
Она кивнула.
«Дом – это не стены. Это то, что мы берём в сердце.»
– —
В небе было чисто.
Из иллюминатора Сочи таял, как сон.
Маша смотрела в окно и думала:
«Я не просто отдохнула. Я вспомнила, кто я.»
А потом повернулась к Игорю:
– Спасибо, что отвёз меня туда.
– Спасибо, что нашлась там, – ответил он.
– —
Когда они вернулись домой, было уже прохладно.
В воздухе пахло сентябрём и яблоками.
Костя приехал за ними в аэропорт. Юра встретил с ужином. А Амалия прислала сообщение:
«Вы какие-то светлые. Даже через фото это видно.»
– —
И в ту первую ночь дома Маша сказала:
– Я думала, что поездка будет просто отдыхом.
А она стала поворотом.
Игорь, засыпая, прошептал:
– Главное – не забыть, кто мы там стали. И кем мы теперь стали здесь.
Утром Игорь собирался на работу. Он стоял перед зеркалом в спальне, застёгивая манжеты рубашки. Маша, кутая плечи в мягкий кардиган, подошла к нему с чашкой крепкого кофе.
