– У меня нет ни сил, ни желания снова вытаскивать твою задницу из дюн.
Я обошла кровать по дуге и заметила, как тигр напрягся. Он походил на натянутую тетиву лука, а стрела должна была вот-вот сорваться и прошить мне сердце навылет, оставив на полу только бездыханное тело. Пустую оболочку без мыслей и будущего.
Протянув руку к миске, я ухватила полоску мяса и принялась усиленно жевать. Это отвлекало от мрачных мыслей и разгоняло тучи над головой. Подняв кувшин, я сделала большой глоток прямо из горла и, не найдя ничего подходящего, вытерла рот ладонью.
Виго наблюдал за каждым моим движением слишком уж пристально. Он стоял у двери, за пределами моей досягаемости, будто пытался избежать любого, даже случайного прикосновения.
Его янтарные глаза светились в полумраке комнаты, вызывая в теле крупную дрожь, даже трепет. Казалось, что за мной следит самый настоящий хищник, который нет-нет да может броситься из-за укрытия и впиться острыми клыками в открытое горло.
Это походило на танец, какой всегда исполняли девушки поселения перед молодыми людьми.
Энлис ан шалай.
Танец на остывшем песке.
Как наяву я видела горки из круглых колючек, горящих так ярко, что отблески пламени растекались вокруг золотистыми щупальцами, вычерчивая на песке замысловатые узоры, вензеля и завитушки.
Старейшина стоял точно в центре, между кострами, и, подняв руки вверх, стараясь дотянуться до темного неба кончиками пальцев, распевал песни-обращения к духам знойного ветра, песка и сезонных дождей.
Девушки ждали этого дня каждый год. Ждали возможности выбрать своего мужчину.
Мы могли выбирать.
Точнее, они могли выбирать. Я-то уже была лишена такой роскоши.
И девушки кружились в замысловатом танце вокруг костров, наряженные в невесомые шелка, взбивая ногами облачка песка. На тонких лодыжках поблескивали нити браслетов, а некоторые из девушек надевали на изящные пальцы колечки с крохотными колокольчиками, наполняя ночь мелодичным перезвоном.
Воспоминания нахлынули так неожиданно, что я не сразу поняла, что беззастенчиво пялюсь на тигра, а он в долгу не остается и пялится в ответ. Я даже успела забыть, о чем вообще шел разговор, а вот Виго прекрасно помнил – и его губы растянулись в хищной усмешке, обнажив острые клыки. Видать, действие моих трав еще не прошло – звериная суть все еще ясно проступала в чертах мужчины.
– Ты останешься в каюте.
– Давай просто поговорим, – я сделала шаг к двери и заметила, как на виске Виго нервно пульсирует жилка. Он вжался спиной в дверь, отгородился от меня, закрылся, скрестил руки на груди и смотрел так мрачно, с вызовом, что я тяжело сглотнула и замерла, как испуганный лисенок перед пустынной змеей.
– Я понимаю твою ситуацию, тигр, – я говорила тихо и вкрадчиво, пытаясь успокоить встревоженного мужчину, показать, что я не собираюсь делать глупости. – Я понимаю, что ты делаешь все это ради дочери. Ребенок в руках маджи – это отвратительно, и я бы, наверное, поступила точно так же.
– Зубы мне не нужно заговаривать! – зашипел Виго и сильнее вжался в дверь.
– Я даже не пытаюсь! – упрямо вскинув подбородок, я решилась на еще один шаг. – Но я знаю, чем опасна стена, которая отделяет нас от большого мира.
– Как-то я сюда без посторонней помощи добрался, – язвительно парировал тигр.
– Ты попал внутрь. Тут много ума не нужно, особенно если понять, что войти в наши земли – не проблема. Стена пропускает любого желающего, потому что мы здесь – по доброй воле. И люди приходят сюда по доброй воле, решив стать единым целым с пустыней. Но никто не говорит, что ты сможешь
