всепозволяющих, дев-недотрожек
и угождающих крысам, быку,
тех, коим надо плеть, ругань и вожжи,
и нимфоманок, что вечно текут,
бойких давалок и рьяных алкашек,
старых, бездарно одетых, кривых,
и безответных, грязнуль, замарашек
и исхудалых, пустых и больных,
дивных на вид, но беспутных и серых,
вечно кидающих слог поперёк,
с совестью мутной и тёмной, нецелой
и с кривизною поступков и ног,
хамок, рабынь, бестолковых, растратчиц
и бесконечных рожениц, и сук,
самок без племени, баб, неудачниц,
ярых любительниц ссор или мук,
схожих на лица и цену, и мысли,
жадных на речи и воду, пятак,
ищущих выгоду в людях и числах,
не отдающих от сердца, за так,
алчных, бездетных иль мамок, и только,
члена страшащихся, родов, труда,
с запахом тухлым, безвкусным и горьким,
вечно сующих свой нос не туда,
скучных и знающих цену лишь шмоткам,
тяжких энергией, словом, рукой,
кто из некрашеных ниточек соткан,
кто не умел вдохновляться рекой,
скромных, хитрющих, сырых, ядовитых,
ищущих принца коровьей душой,
мужем, самцами и жизнью побитых,
тёток с фигурой безвольной, блажной,
девок с лапшой на ушах и под скальпом,
тех, что уму интересны лишь час,
и даровитых, но ссученных явно,
я отыскал лучшевсяшную Вас!
Катаклизм
Трагичный пейзаж на просторе понуром:
скелеты без пуль и бесплодье дерев,
погибший олень с провалившейся шкурой,
у мёртвых, живущих наличие плев,
ленивые пчёлы, худые ручьишки
и лысые пастбища, рост сорняка,
на живности линька, какие-то шишки,
кроты всё изъели тут наверняка,
и вся земляника в размер помидоров,
нечастая зелень давнишних лугов,
фурункулы сотен и куч мухоморов,
беззубые волки, а скот – без рогов,
все черви засохли, воды не познавши,
и стали гвоздями, винтами в земле;
бессчётье голодных, гниющих и павших,
стволы в вытекающей, пенной смоле,
паучьи развесы трофеев и тюля,
кровавые капли средь игл травы,
пуховые клочья на ветках июля,
и кто-то гнездится в костях головы,
отпавшие клювы пернатых солистов,
как семя подсолнуха средь тополей,
и силищей веет какой-то нечистой,
отсутствие смысла и родов, дождей,
в болотах густеет вонючая тина…
Предвестия мора. Бичующий рок.
Но всё же среди преужасной картины,
средь мусорных дюн колосится цветок…
Городская рыба
По жёлтой чешуе сырой, огромной рыбы
шагаю в темноте и чищу, будто нож,
её шершавость, тон и спину, что как глыба.
Не ведал я вовек таких златых порош!
Вот так за ней плыву средь водорослей, веток,
темнеющей воды и ярких светлячков,
подростков и мальков, и норок, слизней, клеток
и старых черепах, песка, камней, рачков.
Куда она несёт? Нырнёт в какую бездну?
В какую сеть иль пасть внезапно угодит?
Кого проглотит вмиг коварно или честно?
Иль кто в неё гарпун прицельно так вонзит?
Ну а пока везёт, стремит, кружит, петляет.
Секунду не стоит, ни дня не замерла.
Живёт она в миру, изрядно вдохновляет,
печалит, веселит и учит, злит меня.
И как бы трудно с ней порою не бывало,
я видел жизнь, края, порой и небеса…
Так жаль, что никогда она не позволяла
узреть, хоть на один момент, её глаза…
Однажды от волны иль резких поворотов,
иль от усталости, дремоты, забытья
я кану резко вниз, вдруг вспомню свои роды,
она же поплывёт по рекам бытия…
Лолита
Ах, как притягательна фея, милашка,
чей шёлковый, кроткий и ласковый вид
чаруют меня, моих бабочек, пташек!
Но тем волшебством всё никак я не сыт.
Румянится взглядам, касаниям, шуткам.
Собой представляет изящный узор!
Растущая лакомо-юная грудка
к себе привлекает на сласть и позор.
