Спустившись в холл, он направился прямиком к стойке и передал запечатанный конверт портье со словами:
– Я пришел за багажом князя Морозини.
– Мы всегда с сожалением расстаемся с князем, но надеемся вскоре увидеть его снова! Заверьте его сиятельство в том, что мы всегда готовы ему служить, – учтиво добавил служащий отеля, бросив взгляд на приложенное к деньгам письмо.
Теобальд поманил портье пальцем, чтобы тот приблизил ухо к его губам:
– Между нами говоря, повезло вам, что его сиятельство прислал сюда меня! – доверительно шепнул он в ухо портье. – У вас тут очень любопытный метод уборки.
– Что вы хотите этим сказать?
– Что вам не помешало бы послать кого-нибудь в двести седьмой номер. Вы очень удивитесь, когда увидите, как он выглядит…
Высказавшись, Теобальд подхватил багаж и с достоинством вышел на бульвар Мадлен, чтобы сесть там в такси, поскольку ни одна из стоявших у отеля машин доверия ему не внушала.
Вернувшись на улицу Жуффруа, он рассказал Альдо о том, в каком состоянии нашел его номер, и вручил ему пакетик, заметив при этом:
– Великолепный тайник! Комнату перевернули вверх дном, обшарили каждый уголок, а жемчужину не нашли. Осталось узнать, кто приходил с обыском. Полиция?
– Вот уж точно нет! – ответил Морозини. – Либо я перестал разбираться в людях, либо комиссар Ланглуа не из тех, кто действует подобным образом. Если бы он проводил подобные изыскания, то делал бы это тщательно, в моем присутствии или, по крайней мере, в присутствии кого-то из служащих «Ритца», и уж, во всяком случае, не со злобой, которая охватывает бандитов, не находящих того, что искали.
– Тогда кто же? – спросил Адальбер.
– В том-то и вопрос! У похитителей не было никакой возможности узнать, что я замешан в эту историю, если только один из них не был на улице Равиньян в тот момент, когда мы привезли малыша Лебре, а потом отвечали на вопросы инспектора.
– Уже кое-что! Но есть более серьезная проблема: они подозревают, что именно ты взял вещь, спрятанную в камине. Что ты написал в письме, которое Теобальд отнес в «Ритц»?
– Что я намерен провести двадцать четыре часа у одного из друзей, после чего уеду в Лондон. Если допустить, что им дадут прочесть это письмо, они там и станут меня искать…
– Ты забываешь только о том, что Ланглуа, весьма любезно, но твердо попросил тебя не покидать Францию, и даже больше того – не уезжать из Парижа. Не держи его за дурака, Альдо! Этот парень не промах…
– Но при этом, похоже, звезд он с неба не хватает. И все же я допускаю, что ты прав. Так что я сообщу ему, что останусь у тебя, и попрошу, если возникнет необходимость, прийти поговорить со мной сюда или назначить встречу где-нибудь еще, соблюдая осторожность… Кстати, насчет «поговорить»: мне необходимо встретиться с князем Юсуповым. За его адресом я и шел в «Русский домик».
– Этот-то зачем тебе понадобился?
– Всего-навсего затем, чтобы передать одну вещь!
Альдо развернул бумагу, взял в руки прелестное украшение и положил его на стол между собой и Адальбером.
– В конце концов, драгоценность принадлежит ему, поскольку его дед купил ее самым законным образом. Он может поступать с ней, как захочет, а главное – пусть сам разбирается с комиссаром Ланглуа. А я смогу наконец вернуться домой.
– В «Ритце», что ли, тебе не дали его адрес?
– Нет, ты же знаешь Франка, их бармена. В отличие от большинства своих коллег, он – сама скрытность, сама корректность. Он только и сказал мне, что Юсупов живет где-то у Булонского леса…
