Истерика потихоньку сходит на нет. Слёзы кончаются. Тепло парня и его запах действуют на меня до странного успокаивающе. И я ловлю себя на том, что уже сама прижимаюсь к мажору, в поисках большей ласки и утешения.
Осознание этого обухом ударяет по голове.
Что с нами происходит?
Глеб что-то улавливает в моём взгляде. Первым понимает. И не даёт мне додумать мысль, оформить её в нечто целостное, произнося:
– Пошли, до дома довезу. А то, смотрю, у тебя память, как у рыбки – три секунды. Уже забыла, что вчера произошло…
И, не давая мне вставить и слова, берёт за руку и тянет за собой в сторону университетской парковки, пользуясь моей растерянностью. Весь путь у нас занимает около двух минут. Мы идём вдоль полупустой в это время стоянки до тех пор, пока не останавливаемся у машины, название которой знаю даже я, хотя вообще в них не разбираюсь.
– У тебя есть машина? – Только и могу выдавить из себя, поражённо глядя на серебристый Порше.
В старшей школе у него не было машины по понятным причинам – возраст. Теперь же он студент первого курса. Летом Глебу исполнилось восемнадцать. И у него есть права, судя по всему.
Права и дорогущая машина.
Даже для Соколовского это слишком круто. Не успел выпуститься из школы и на тебе, сынок, автомобиль, на которую одна запчасть стоит, как полквартиры в средней черте города.
– Подарок отца на выпускной, – подтверждает мои мысли брюнет. Выпускает мою руку из своего захвата, затем достаёт из кармана ключи и нажимает на кнопку брелка, открывая машину. Обходит её и распахивает дверь с пассажирской стороны. – Прошу. – Кивает мне приглашающим жестом. – Только не привыкай.
Я неловко мнусь на месте, сомневаясь, стоит ли садиться в машину к своему злейшему врагу. Но перед глазами проносится картина, где этот «злейший враг» спасает меня от дворовой шпаны. Чаша весов перевешивает в пользу брюнета. Я решительно шагаю вперёд, и осторожно усаживаюсь внутрь Порше, стараясь ничего не задеть и не поцарапать.
Глеб, замечая это, давится смешком, но ничего не говорит. Обходит машину и садится на водительское место. В то время как я прижимаю сумку к груди в защитном жесте и прячу нос в вороте джинсовки.
Последнее, что мне сейчас хочется – общаться с Соколовским. Особенно после того, что произошло возле университета. Особенно ощущая, как после слёз моё лицо горит и, вероятно, некрасиво распухает, отекая. Особенно, чувствуя на себе его тяжёлый взгляд.
Порше мягко урчит, заводясь. Глеб трогается с места и на удивление профессионально выруливает с парковки на проезжую часть. Пока наблюдаю за проезжающими машинами через лобовое стекло, успеваю удивиться тому, насколько аккуратно водит Соколовский. Мне почему-то казалось, что он будет гонять, как долбанный шумахер.
– Долго будешь прятаться? – Подначивает парень, и тянется, включая магнитолу. По салону разливается тихая, ненавязчивая музыка в стиле «wave».
На улице окончательно вечереет. Вдоль трассы загораются огни, освещая нам путь. Мне не хочется отвечать, поэтому я делаю вид, что уснула. А сама, прячась за волосами, украдкой наблюдаю за мелькающими мимо неоновыми вывесками и огнями ночного города.
Глебу нельзя отвлекаться от дороги, потому что вечером очень оживлённое движение, как оказалось, поэтому он лишь шумно вдыхает и выдыхает, так и не дождавшись ответа.
Едем мы, по моим ощущениям, долго. Всё из-за пробки на съезде с главной трассы. В ней мы простояли, минимум, полчаса. За которые я и вправду успела задремать. Прошлой ночью плохо спалось из-за всего того, что случилось, и поэтому усталость внесла свои коррективы в моё состояние.
